Она не поняла, что сказала, что назвала его Бертом, только потом до нее дошло, когда она увидела, что Максимилиан перестал делать упражнение, а его прищуренные серые глаза внимательно смотрели на нее.
— Прости, дорогой, но этот Берт у меня все время не выходит из головы…
— Почему же?
— Как он вчера был вульгарен в ресторане, неужели он эту бедную Салли совсем не любит?
— А ты?
— Что — я?
— Ты любишь его?
— Макс, ты действительно заболел! — изумленно воскликнула Дели.
— Прости, дорогая, я хотел спросить, может быть, тебе он нравится? Может, даже больше чем я… все-таки он моложе и здоров, полон сил…
— Ах, бедный мой Макс, я понимаю твое настроение, но не надо завидовать его здоровью. Мне он кажется совсем мальчишкой — молодым, невоспитанным и дерзким, а такие мне совсем не нравятся, — сказала Дели, чуть вздохнув, и почувствовала, что голос ее слегка дрогнул, но Максимилиан наверняка не обратил на это внимания. — Кстати, нужно ему позвонить, спросить, поедет ли она на остров.
— Вот и позвони, — сказал Максимилиан, вновь принимаясь за свои упражнения.
Он приседал, вытягивая вперед руки, потом ложился на пол и старался как можно выше поднять вверх одну ногу, затем другую. Потом принимался скакать, разводя руки в стороны и наклоняя корпус вперед.
Дели вынесла ему телефонный аппарат, но Максимилиан, удивленно посмотрев на нее, сказал, чтобы она сама звонила, и Дели набрала номер комнаты Берта, глядя, как Максимилиан прыгает на ковре.
Трубку долго не поднимали, наконец она услышала сонный голос Берта:
— Да? Кто это?
— Берт, доброе утро, надеюсь, я вас не разбудила?
— Разбудила, и это прекрасно, что меня разбудила моя сирена, моя восхитительная невеста, — послышалось в трубке.
— Да, мы тоже хорошо отдохнули. Максимилиан спрашивает, не изволите ли вы отправиться вместе с нами в маленькое путешествие на остров?.. Нет, сеанс не отменяется… Если мы поздно вернемся, то можно перенести на завтра… Или сегодня ближе к вечеру…
Дели чуть отвернулась с трубкой от Максимилиана, чтобы он, прыгающий на ковре, случайно не услышал, что Берт высказывал крайнее недовольство, что он будет видеть на корабле еще и Максимилиана — «этого старого, плешивого утконоса». Дели быстро стала говорить:
— Очень жаль, оказывается, вы ужасно ленивы и хотите проспать весь день. Или я подозреваю, что вы решили отправиться на остров с какой-нибудь молоденькой красавицей, которую присмотрели вчера в ресторане? — Дели рассмеялась и, сказав, что как только вернется, она сообщит и сможет около часа попозировать, положила трубку.
Маленький пароходик скорее напоминал катер. Дым валил из трубы. Дели с Максимилианом стояли на палубе, среди многочисленных путешественников, таких же как они, и смотрели на сине-зеленые небольшие волны за бортом. Максимилиан положил ей руку на плечо и, вздохнув, сказал:
— Ты извини, я что-то не в настроении, наверное мне еще рано слишком долго быть на солнце, лучше я спущусь вниз, в салон, выпью холодной минеральной или чего-нибудь покрепче, — улыбнулся он.
— Опять болит? Я пойду с тобой, здесь действительно жарко, — сказала Дели, и они спустились в маленький прямоугольный салон, в котором стояли длинные кожаные кресла и расхаживали скучающие официанты без бабочек.
Они сели на кожаный диванчик, к ним быстро поднесли столик, и Максимилиан заказал французской минеральной воды, но ее не оказалось на пароходике, и ему принесли обыкновенной содовой. А Дели попросила фрукты и бутерброд с холодной курицей.
Максимилиан, отвернувшись от нее, смотрел в круглый иллюминатор и молчал.
— А ты взял с собой таблетки, дорогой? Я что-то начинаю за тебя волноваться.
Дели вздрогнула, когда он резко к ней обернулся и чуть ли не прокричал в лицо:
— Да, взял!
— Максимилиан, ты что? Тебе плохо?
— Не очень, дорогая, — вяло улыбнулся он и, погладив ее по руке, добавил: — Прости, пожалуйста, я же говорю, что немного не в настроении.
— А в чем причина?
— В том, что я хочу виски, — сказал он и, щелкнув пальцами в воздухе, крикнул официанту: — Виски, пожалуйста, с содовой, и побыстрей!
— Макс, сумасшедший, тебе же нельзя.
— Мне теперь все можно, — сказал он резко и холодно и вновь отвернулся к иллюминатору.
— Почему ты не говоришь, что сказал доктор, ну почему? Я должна знать! — Дели затеребила его короткий рукав рубашки.
— Должна знать? Хорошо, ты узнаешь, — равнодушно пожал Максимилиан плечами. — Потом, когда кое-что прояснится…