Нет. Никаких восьмидесяти! Это немыслимо — восемьдесят. Если она не умрет в семьдесят, то… Дели вспомнила, что, когда была молода, она с ужасом думала, что если не умрет в семьдесят, то покончит с собой. Но сейчас эта мысль показалась ей страшно глупой. Ей нет пятидесяти, она сейчас себя чувствует достаточно молодой, почему же в семьдесят себя не чувствовать так же? Но это, конечно, снова на нее напали фантазии. Как она будет себя чувствовать в преклонных годах, она не могла сейчас знать наверняка.
Дели подошла к столу и, отодвинув плетенный из ивовых прутьев стул, присела в ожидании, когда все соберутся. Как давно они все вместе не собирались за обедом. Механик Чарли ел у себя, Брентона кормили в постели, лишь потом, когда он стал выезжать на палубу в самодельном кресле, изготовленном Чарли, он изредка подъезжал к кухне и что-нибудь, например, листья салата, хватал левой рукой, которая работала лучше правой, и засовывал себе в рот. А вместе они так редко собирались…
Может быть, в этом была виновата она, Дели. Ведь она никогда не хотела иметь много вещей, особенно красивых. Никогда у нее не было мечты о доме — большом и изящном, как у Аластера, — забитом всяческими дорогими картинами и безделушками, типа фарфоровых статуэток и настенных расписных блюд. Их дом — это пароход, а очагом, видимо, заведовала не она, а механик Чарли. Машинное отделение «Филадельфии» — вот настоящий очаг их семьи.
Оставляя мокрые следы на палубе, пробежал босой Гордон, на ходу приглаживая густые волосы. Мэг появилась, она позвала Алекса, который шел за ней, перелистывая толстую книжку и что-то бормоча себе под нос. «Зубрит класс земноводных или пресмыкающихся», — подумала Дели.
— О, как пахнет! — воскликнул Гордон. — Что это ты придумала?
— Это не я, наш новый кок.
— Новый кок? О-ля-ля! — Гордон присвистнул.
— Настоящий кок, как на большом океанском лайнере. Он такой необычный, вот увидишь, тебе наверняка захочется его нарисовать. Очень живописен… — ответила Дели, отодвигая стул от стола и приглашая Гордона сесть с ней рядом.
Гордон плюхнулся на стул и сразу же заколотил вилкой по тарелке, словно посетитель дешевого кафе:
— Я умираю от голода. Такой аппетитный запах, похоже на кролика, чует мой нос.
— Скорее всего кролик, — пожала Дели плечами.
Мэг села по другую сторону от Дели, и Бренни сел за стол, и все замолчали в ожидании. Омара все не было.
— Омар! — наконец позвал Бренни.
Тут же выскочил Омар, неся бутылку красного вина и маленький кувшинчик восточной работы.
— Присаживайтесь, Омар, — кивнула Дели на пустой стул. Но Омар, казалось, не слышал.
— Можно накладывать? — спросил он.
— Конечно! Я с утра ничего не ел, — нетерпеливо сказал Бренни.
Омар открыл крышки на супнице и блюде, и вновь всех еще с большей силой обдал запах острой приправы.
— Все-таки вы приготовили кролика? — спросила Дели.
— Да, госпожа, мясо кролика по моему рецепту, под соусом «чили», — вежливо сказал Омар, раскладывая по тарелкам мясо. — Может показаться немного необычным вкус, но госпоже понравится. Все приправы я привез с собой. А вот этим можно поливать мясо, — показал Омар на кувшинчик.
Дели взяла кувшин и вылила из него на мясо красную жидкость, похожую на кетчуп, но гораздо темнее. Дели едва сумела проглотить маленький кусочек, во рту все горело, соус был очень острым. Дели замахала перед ртом ладонью, быстро дыша. Бренни налил вина, и Дели залпом выпила полбокала.
— Омар! Это жжет хуже виски! — отдышавшись, сказала она.
— Я говорил, госпожа, что может показаться необычным. Нужно пробовать очень осторожно. Это перец «чили», его у нас каждый день едят и всем нравится.
— Если без соуса, то вполне съедобно, осторожней с ним, — сказала Дели, показав на кувшин.
— Интересно. Я виски еще не пробовала, — сказала Мэг и чуть капнула из кувшинчика на мясо.
— Ну, какие твои годы. Это как бренди, только противнее, — ответила Дели. — Что же вы стоите, Омар? У нас все просто. Садитесь с нами.
— Нет, госпожа, я уже поел, — ответил Омар. Он так и простоял за спинами, словно безмолвное изваяние, поблескивая в полутьме белками глаз.