Ее волосы, словно от ветра, слегка развевались, а на губах была полуулыбка. Это был вполне реалистически выполненный бюст, в традиционной манере, без всяких авангардных излишеств; но все же, хоть он был еще и не закончен, Дели почувствовала, что в этих углубленных глиняных глазницах затаилась какая-то внутренняя тоска, или это ей только показалось, ведь на губах была мягкая полуулыбка.
— Что Макс? — тихо спросил Берт, подходя к двери и закрывая ее на ключ.
— Лежит, ему плохо…
— Жаль, хотя нет, значит, мы можем быть вдвоем подольше…
— Наоборот.
— Ничего страшного, уйдешь, когда я тебя отпущу, давай что-нибудь закажем выпить, может быть, мартини или «Мадам Клико»?
— Пожалуй, только совсем немного, и каких-нибудь сладких орешков, — согласилась Дели.
Берт сделал заказ по телефону и попросил, чтобы срочно, прямо сейчас же, привезли.
— Ты знаешь, все-таки ты мне польстил, я здесь такая молодая, — сказала Дели, любуясь своим скульптурным портретом.
— Извини, я сделал тебя такой, какой вижу.
— Ужасная лесть, ужасная… Это не бюст, а сплошной комплимент.
— А ты думала, что я собираюсь жениться на старухе? Ошибаешься, вот ты какая, вот такой я тебя вижу. — Он взял стек и показал на бюст. — А какая ты в действительности, мне неважно, может быть, кто-то видит тебя как уродливую старуху, но как тебя видят другие — меня абсолютно не интересует. — Он воткнул стек в основание бюста и хотел обнять ее, но в дверь постучали.
Дели замерла, потом быстро села в кресло.
Берт быстро накинул на себя фартук и открыл дверь.
Официант и горничная вкатили в номер маленькую тележку с ведерками, наполненными льдом, из которых торчали откупоренные бутылки. На подносе чуть позвякивали бокалы и громоздились тарелки с различными видами орешков: в шоколаде, в сахарной пудре, в глазури.
— Оставьте, пожалуйста, заберете через час или два, — сказал Берт и быстро выпроводил официанта и горничную из номера.
Берт наполнил бокалы и, скинув фартук, протянул Дели:
— За нас!
— За тебя, — улыбнулась Дели, и они выпили. Дели поставила бокал и почувствовала, какие сладкие от вина губы Берта.
Он подхватил ее на руки, но Дели заболтала в воздухе ногами и сама быстро побежала в спальню, крикнув:
— Не заходи пока.
Но Берт вошел и стал смотреть, как она раздевается.
— Берт, до чего же ты невоспитан, отвернись, пожалуйста!
— Давай лучше я помогу, — улыбнулся он и стал расстегивать ее пуговицы.
Вино ударило ей в голову, и Дели вновь про все забыла. Лишь одна мысль у нее временами всплывала и тревожила: сколько прошло времени?
— Берт, мне пора…
— Подожди, я сейчас.
Берт убежал и быстро вернулся в спальню, держа в одной руке два бокала с вином, а в другой — блюдце с орешками.
— Нет-нет, не надо вина, я и так пьяна, — прошептала Дели, сидя на постели и прикрывая грудь покрывалом.
— Ну пожалуйста, немного, такие сладкие орешки, попробуй.
Дели нехотя приняла бокал. Берт взял двумя пальцами липкий круглый шарик и приблизил его к ее губам. Дели хотела схватить его, но он отнял руку, и она щелкнула зубами в воздухе.
— Берт, ну пожалуйста, совсем нет времени, — улыбнулась она.
— Сначала выпей, а потом получишь…
— Ах, что ты делаешь со мной! — вздохнула Дели и немного отпила из бокала.
— Нет-нет, еще! — воскликнул он.
Дели выпила вино почти до дна.
— А теперь получай. — Он снова приблизил к ее губам орешек. Дели уже схватила его губами, но он слишком рано разжал пальцы, и круглый липкий орех упал ей под покрывало. Она засмеялась:
— Ну вот, какой ты неосторожный.
— Ерунда, — прошептал он и, приблизившись к ней, произнес: — Наверное, сейчас твои губы еще слаще, чем всегда…
— Берт, осторожней, — воскликнула Дели, но он резко обнял ее, рука Дели дернулась, и остатки вина вылились ему на шею.
Она почувствовала, что грудь ее стала мокрой от этого белого сладкого вина, а он целовал ее подбородок, потом перешел на шею. Дели засмеялась:
— Не надо, щекотно… Все, достаточно! Пусти меня, мне надо принять душ. Она с трудом высвободилась из его объятий, сбросила с живота липкий орех и, выдернув из-под Берта покрывало, обмоталась им и побежала в ванную комнату.
Включив горячую воду, она задернула шелковую полупрозрачную занавеску и с наслаждением отдалась тугим горячим струям воды.
Она не слышала, как дверь ванной комнаты отворилась и в нее прокрался Берт; она увидела его темный силуэт за полупрозрачной занавеской.