— Я знаменита? Вот это новости, с каких это пор, — засмеялась Дели.
— Бабушка, зачем ты кокетничаешь? О твоей выставке к юбилею писали все газеты Мельбурна и Сиднея, — всплеснула руками Вики.
— Вот это новость, а я даже и не знала. Нет, честное слово, Вики, я не шучу, мисс Бейтс не дает мне ни одной газеты. Она говорит, что иначе я совсем ослепну, если буду читать газеты. Ты ничего не захватила с собой? Выставка была интересная? А что там было центром экспозиции? Я надеюсь, цикл «Война»? Кто собирал картины по галереям? Вики, ну почему же ты не захватила газеты? Я ужасно расстроена!
— Бабушка, прости, меня глупую, но я даже не могла предположить, что ты не читаешь газет. А я была на твоей выставке, там кто-то говорил короткую речь из Национальной галереи, но, прости, я немного опоздала и не слышала. В первые два дня народу было очень много, даже маленькая очередь за билетами выстроилась, да-да, я говорю правду, ты мне веришь?
— Ну, конечно, моя дорогая.
— И там была одна сенсация, знаешь какая?..
— Не пугай меня. Иначе я оглохну и перестану тебя слышать, у меня уши автоматически реагируют на неприятности, и слух отключается. Кто-нибудь испортил картину или что-нибудь украли?
— Нет, хорошая сенсация, я думаю, ты тоже будешь удивлена. Там выставлялась твоя совершенно неизвестная картина, которую нашли на берегу, просто восхитительный пейзаж с блестящей паутиной и серым голубым небом. Но тот, кто его нашел, не захотел продать галерее, он оставил его себе, увидев твою подпись. Ты что, действительно не знаешь, что ты снова входишь в моду?
— Ах, при чем здесь мода, дорогая! Как все это ужасно… Значит, никто не погиб?
— Бабушка, я тебя не понимаю. Кто должен был погибнуть? Все прекрасно, выставка прошла чудесно, отзывы самые-самые хвалебные, жаль, что тебя не было, но все знают, что ты уже никуда не выезжаешь.
— А Берт, он был на выставке? — спросила Дели и, увидев непонимающий, удивленный взгляд Вики, пояснила: — Берт Крайтон, скульптор…
— Я не знаю никакого Берта Крайтона, прости, пожалуйста.
— Но разве ты, как журналистка, не специализируешься по искусству и культуре, или ты пишешь про сельское хозяйство и судоходство?
— Да нет, конечно, все мои статьи, которые, правда, еще не опубликованы, все про оперу или театр, даже есть одна маленькая заметка про скульптуру в Фицрой-парке — она находится в ужасном состоянии, — но, извини, я про такого скульптора никогда не слышала. А почему ты о нем спрашиваешь?
— Вики, ты должна была про него слышать, это очень известный скульптор, его памятник Куку стоит как раз в Фицрой-парке, возле дома Кука.
— Бабушка, я прекрасно знаю Фицрой-парк, но там никакого памятника Куку нет, он есть где-то в городе, но я даже не помню где.
— Вот как?.. Видимо, он так и не вернулся в Австралию, и больше нет австралийского скульптора Берта Крайтона, — забормотала Дели.
— Может быть, и есть, но я, по крайней мере, не слышала. Сейчас два авангардных скульптора на слуху — это Пшенкофф и Гаррисон, вот у них действительно были выставки, на которые было не попасть. Но их работы тебе бы не понравились, они все слишком современные, из железа, стекла и проволоки.
— Значит, нет австралийского скульптора Берта Крайтона, — пробормотала Дели, и интерес к ее выставке сразу же угас.
Ее бледно-синие глаза стали угасать.
Но Вики чуть-чуть потормошила Дели за плечо и воскликнула:
— Бабушка, я приехала, а ты засыпаешь, я же должна взять у тебя интервью!
Дели вышла из оцепенения и, мгновенно забыв про выставку, стала отвечать на вопросы Вики: она рассказывала долго, почти час, про то, как она училась в художественной школе, про то, как написала, можно сказать, первую стоящую картину — «Жена рыбака», которую взяла Национальная галерея; рассказала о пожаре на пароходе, как родился у нее первый мертвый ребенок — ночью на берегу, после пожара; много рассказывала о цикле «Война», которую она видела в своих снах — война в зеленых джунглях, и она никак не может дописать портрет погибшего Гордона…
Наконец Дели очень устала и попросила перерыв на несколько часов.
Вики уложила бабушку в постель, а сама пошла прогуляться по берегу реки. Вечером снова Дели отвечала на ее вопросы, и Вики исписала своим крупным почерком почти целую тетрадку.
Вечером мисс Бейтс пыталась прогнать Вики, беспокоясь о том, что Дели очень устанет за день, но Дели запротестовала, и мисс Бейтс, увидев, что ее глаза, наоборот, оживились и почти не слезятся, а голос стал менее дребезжащим, нехотя согласилась, чтобы Вики продолжала мучить бабушку расспросами.