Но через неделю вода спáла, так и не дойдя до дома Филадельфии. Паводковая вода оставила на полях многочисленные трупы овец, принесенных течением; повсюду валялись забитые илом корзины и штабеля бревен, вынесенных далеко на берег.
Мисс Бейтс прочитала статью Вики о наводнении в газете «Мельбурн стар», и Дели отметила, как хорошо написано — образно и ярко: «…вода ринулась, дома обрушились, как под пятой великана…»
Да, хорошо сказано, ее внучка уже стала профессиональной журналисткой, а не просто репортером. Дели хранила несколько вырезок из газет со статьями Вики, в том числе и свое интервью. Но они, написанные ранее, были более сухими и менее образными, чем этот ее репортаж о наводнении, Вики явно набирала профессионализм.
Во время наводнения Дели не спала ночами и все время слушала шум приближающихся к ее дому потоков воды. Ее уши совсем ослабли, и теперь почти всегда то, что она хотела слышать, слышала очень отчетливо, даже слишком громко, словно через электрический усилитель, а то, что ей было неинтересно, она не могла услышать, даже если ей кричали в самое ухо.
Как раз после окончания наводнения к ней приехал Алекс, который жил теперь в Англии. Дели нашла его очень изменившимся, постаревшим, даже обрюзгшим, но явно преуспевающим джентльменом. У него в Лондоне была своя маленькая клиника пластической хирургии, и сейчас Алекс своими манерами вдруг стал чем-то напоминать давно умершего Максимилиана: у Алекса тоже появилась небольшая продолговатая лысина на макушке — глянцевато-розовая, покрытая легким пушком, словно у младенца; на руке у него были дорогие тяжелые золотые часы с массивным золотым браслетом.
— Ма, я еще не забыл терапию, мне хотелось бы тебя осмотреть, — сказал Алекс протяжно и плавно, как говорят англичане.
— Это можно, мой дорогой, только это бессмысленно, — улыбнулась Дели, щурясь на него, пытаясь получше разглядеть черты лица сына сквозь слезы, застилавшие ее подслеповатые глаза.
Алекс ощупал ее суставы, потрогал пульс, послушал сердце и остался вполне доволен.
— Ма, мне кажется, все прекрасно, несмотря на то что руки почти не гнутся, но сердце отличное, и у тебя еще…
— Впереди вечность, милый Алекс, да-да, ты прав…
— Я привез тебе новые лекарства, может быть, они помогут, — сказал он, вынимая из массивного кожаного портфеля с позолоченными замками многочисленные баночки с мазями и ампулы для внутримышечного впрыскивания. — Мисс Бейтс, вот это нужно колоть раз в два дня, а если не будут заметны улучшения и не будет реакции на отторжение препарата, то можно и каждый день, я вам напишу подробную инструкцию для применения. А вот этим растирать суставы, утром и вечером, первое время могут быть болезненные ощущения, но потом должно непременно наступить улучшение.
— Алекс! Скажи, мой дорогой, а почему именно суставы, почему именно они у меня болят, ведь ты врач, ты должен знать! Почему, допустим, не сердце? Я вот хотела бы сейчас тебя обнять и прижать к своей груди, а не могу, руки совсем не слушаются, отчего это, дорогой?..
— Увы, ма, этому нет объяснения. Обычно скованность подвижных частей тела происходит после продолжительной работы у молотобойцев или у шахтеров, но почему у женщин — я не знаю. Предполагаю, что суставы заболевают от чрезмерной привязанности к работе. Я в Лондоне многих знаю, кто слишком много работает, у тех обычно после выхода на пенсию происходит то же самое, что и у тебя. Видимо, ты слишком много писала, просто стала рабыней своей живописи, вот организм и дал реакцию на суставы…