— А Лондон так далеко… Я думаю, не стоит мне разрушать семью! — вдруг сказала Дели быстро и решительно, хотя еще секунду назад у нее не было подобной мысли.
— Мама, если вы любите друг друга…
— Мэг, не надо бросаться такими словами! В моем возрасте все гораздо сложнее, как ты видишь.
— Да-да-да! Конечно, сложней, но он мне понравился! — воскликнула Мэг, схватив Дели за руку и тихонько пожав ее. — Такой высокий, стройный, совсем не старый.
— Ты считаешь? — недоверчиво посмотрела Дели в глаза дочери.
— Совсем не старый! И потом, эти цветы.
— Цветы — что они значат, Мэг? Ничего не значат, — грустно сказала Дели. — Но тем не менее я благодарна, что ты выслушала меня. Мне так хотелось с кем-то поговорить.
— Ма, я ужасно рада! Ну похвастайся, пожалуйста, еще. А как он говорил, скажи!
— Не хочу! Мне нужно ходить в черном минимум полгода, а я — видишь, какой пример вам подаю. Это все немыслимо!
Мэг взяла одну из салфеток и стала нервно ее теребить.
— Ма, я не хочу, чтобы ты была одна. Что ты намерена ответить, я даже боюсь подумать, что ты можешь… — Она замолчала.
— Что я намерена ответить? Вот именно! Он завтра приедет, к вечеру. Ничего, что-нибудь придумается, — рассеянно сказала Дели и грустно улыбнулась, взглянув на дочь. — Я рада, что вы не слишком меня осуждаете, все чудесно, все было так чудесно, что долго так продолжаться не может.
— Мама! Он разведется, он будет свободен, как и ты!
Дели нахмурила брови и с силой сжала губы.
— Не хочу. Ты не голодна?
— Я кое-что пожевала.
— Спокойной ночи, Мэг. И прости меня, пожалуйста, за все. — Дели быстро провела ладонью по щеке дочери и, улыбнувшись одними губами, вышла из каюты.
Выйдя от Мэг, Дели быстро скинула туфли, взяла их в руки и легко и бесшумно, словно двенадцатилетняя девочка, поскакала вверх по ступеням. Выбежав на нижнюю палубу, она глянула на берег — он был пуст: ни машины, ни Максимилиана уже не было.
Дели почувствовала радость и одновременно некоторое сожаление. Она так же быстро и бесшумно пробежала в свою каюту, она не хотела никого будить своими шагами, возможно, Бренни и Гордон уже легли спать.
В каюте стояло блюдо, закрытое металлической крышкой, она подняла ее, запах чудесно пахнущей рыбы, уже остывшей, но все еще теплой, распространился по всей каюте. Дели быстро проглотила несколько кусков, запивая холодным чаем. Она смотрела не отрываясь на букет орхидей. Несколько синих лепестков уже упали на стол.
«Как хорошо, что больше не кружится голова», — подумала Дели.
9
Река дремала в мареве жары. Воздух колебался, поднимаясь вверх от нагретых досок палубы.
Брентон стоял босой в рулевой будке в своих хлопчатобумажных брюках, лицо его было в поту. Рубашка намокла под мышками и на груди.
Дели только что покормила малыша из бутылочки, она сидела с маленьким на палубе, все-таки здесь было немного прохладнее, чем внизу, в каюте. Она увидела, как Брентон вышел из будки, забрался на кожух гребного колеса, взбивавшего воду в пену и, сделав красивый прыжок, нырнул под самое колесо в воду.
У нее замерло сердце. Конечно, сегодня очень жарко, но как он не понимает, что она боится за него, когда он так опасно прыгает под самое колесо, подныривая под него и выплывая позади из белой от пены воды.
Через секунду Брентон вынырнул с другой стороны колеса, быстро забрался наверх, перепрыгнув через проволочную сетку, и снова встал на самом краю палубы, впереди большого колеса.
— Постой! Только не под колесо, дорогой, прошу тебя! — крикнула она.
Брентон белозубо улыбнулся, набрал в легкие воздух и снова прыгнул. Дели тяжело вздохнула и закрыла глаза. Он специально! Ему доставляет удовольствие видеть, как она волнуется за него! Она стала считать удары своего сердца: раз, два, три… девять… двенадцать… Когда она открыла глаза, Брентон качался на волнах, оставляемых шумящим колесом.
Дели пришла в бешенство.
— Как ты можешь?! — вскричала она. — Что будет со всеми нами без тебя — ты подумал об этом?! Если тебе наплевать на то, что я чувствую, не мешало бы вспомнить про детей! Ведешь себя словно десятилетний мальчишка.
Он снова забрался на ступеньки и взглянул на нее сверху. В его глазах Дели увидела гнев и надменную гордость. Он высоко поднял голову и презрительно бросил:
— Вот как? Тогда я проделаю это еще раз, специально для тебя.
И, более не посмотрев на нее, он перепрыгнул на нижнюю палубу, перескочил через сетку и снова нырнул впереди колеса.