Шурша халатом, сестра ушла, но быстро вернулась обратно.
– Больной немного лучше, вы можете с ней повидаться, но не долго. Может быть, вы хотели бы сначала поговорить с мистером Рибурном?
– Ну, если нет срочной необходимости…
– Какое-то время есть.
– Тогда поговорю. Спасибо.
Дели показалось, что Аластер почти не изменился. Это ее почему-то удивило. Конечно, он постарел и еще больше поседел и после двухдневного дежурства в больнице выглядел усталым, но у него была все та же аккуратная фигура и тот же дремлющий огонь за приспущенными веками.
– Я чувствовал, что отвечаю перед тобой за нее, – сказал Аластер; взяв Дели за руки, он внимательно всматривался ей в лицо, изучая каждую его черточку; так рассматривает любимую картину тонкий ценитель искусства, боясь обнаружить, что время ее не пощадило.
– Десять лет… – задумчиво произнес он. – Это долгий срок, Дели. Странно, что мы встречаемся именно так.
– Да… Аластер, расскажи, что произошло. Я знаю только, что пожар почти все уничтожил и твои тетушки…
– Боюсь, во всем виновата тетя Алисия. Меня тогда не было дома, я уехал в Аделаиду. По-видимому, она пила много лет, и в ту ночь у нее в комнате от свечи загорелись занавески; было ли это delirium tremens[40] и она представляла, что «очищает» комнату. По словам Дженет, она пожаловалась, будто у нее по стенам ползают черные жуки. Или она впала в безумие и не понимала, что происходит, мы не знаем. Так или иначе, пожар начался в полночь. Мисс Баретт проснулась первой и могла бы еще спастись, но она пошла к Алисии и пыталась разбудить ее, но когда та проснулась, то заупрямилась и отказалась уходить.
Мисс Баретт потратила какое-то время, стараясь вытащить ее из комнаты, но тут уже загорелась лестница. Мисс Баретт еще задержалась, чтобы поднять из постели Дженет и, закутав ее в одеяло, столкнуть вниз. А Дженет, оказавшись в опасности, упала в обморок. Мисс Баретт надеялась, что пожар разбудил Сесили и она спаслась, но, позвав ее и не услышав ответа, мисс Баретт попыталась опять подняться по лестнице и тогда-то… как я понимаю… обвалился весь верхний этаж. Бедная Сесили! Дай Бог, чтобы она умерла во сне, потеряв сознание от дыма и не видя этого ужаса. Но сейчас уже не скажешь, как было на самом деле.
– Сесили! Дорогой мой, а я думала!.. Я так тебе сочувствую. – В глубине ее сознания промелькнула мысль, что это все меняет, что теперь надо будет о чем-то подумать, но сейчас не время для этого.
Аластер мрачно продолжал:
– Да, спаслась только Дженет. Джеми и Джесси я еще ничего не говорил, не знаю, как это сделать.
– Бедные дети! – Дели стиснула руки. – О, я должна была сказать тебе об этом давным-давно! Я знала о ее страсти. Сама видела ее однажды ночью в коридоре, когда… когда… выходила из твоей комнаты, она тогда очень неаккуратно держала свечу. А недавно мисс Баретт писала об этом в письме… Боже, сколько смертей… и твой чудесный дом, и картины, и Лили…
Он жестом остановил ее.
– Мир вряд ли заметит эти потери. Но это коснулось и тебя. Мисс Баретт вряд ли поправится, в ее возрасте…
У Дели на глазах навернулись слезы, но она сдержалась.
– Проводи меня к ней.
– Конечно. Она стала спрашивать о тебе, как только пришла в сознание. Поэтому я послал телеграмму. У нее ожоги третьей степени, чудо, что она еще жива. Думаю, она держится тем, что ждет твоего приезда.
Дели страшила мысль о том, что она увидит в палате, но бесформенная фигура на кровати, вся в бинтах, так что виднелись только одни глаза, казалось, не имела отношения к ее старому другу.
Мисс Баретт заговорила и ее глубокий вибрирующий голос – существенная черта ее индивидуальности – был все тот же, хотя слабость заставляла ее делать паузу после каждой фразы.
– Привет, Дели.
– О, мисс Баретт! Я приехала сразу, как только получила телеграмму от Аластера.
– Пожалуйста, говори «Дороти». Мы ведь стали… почти ровесницами… если бы я протянула… еще лет десять, мы обе были бы старухами. Сколько тебе сейчас… пятьдесят пять?
Дели кивнула, она не могла говорить. Тень прежнего юмора слышалась в словах мисс Баретт, и это подействовало на нее сильнее, чем слезы.
– Дели… Я думаю, ты как раз вовремя… Уже сегодня… ну неважно… Странно все произошло; Аластера не было, Дженет первый раз в жизни упала в обморок… надо было решать… Как будто я бог… Дели, я могла бы пойти сначала в комнату той, но не пошла… Потом пошла… знала, что поздно… но я должна была… Иначе как жить после… Будь счастлива, деточка… Ты заслуживаешь этого. – Ее голос прервался, потом из-под белой массы бинтов донесся еле слышный шепот: – Аластер… он все еще… Ах!.. – Этот вздох был похож на вздох облегчения. Ее глаза заволоклись пеленой и померкли; Дели бросилась к звонку. Дороти Баретт еще дышала, но слабые прерывистые вздохи были едва заметны. «Необратимые последствия шока», – вспомнила она фразу из учебника Мэг. Вошли две сестры и увели ее из палаты.