Он был хорошо одет, как большинство педантичных джентльменов в Лондоне. Высокий и стройный, с красивым, бледным, гладким лицом. Его прямые светло-лимонные волосы были чуть длиннее, чем того требовала мода. Мужчина взглянул на Рафа, затем внимательно посмотрел на Бренну.
- Да она просто красавица, брат мой! - воскликнул он. - Как тебе удалось найти такую жену?
- Просто повезло, - резко ответил Раф. - Брен, это мой брат Грант. Виконт Грант. Брат, это Бренна, моя жена. А где мать? Отец?
- Я вижу, ты не стал мягче, даже женившись на красавице. - Грант продолжал разглядывать Бренну. - А жаль. Дорогая, добро пожаловать в Эрроу-Корт. Путешествие было трудным?
- Нет, не слишком. Очень приятно познакомиться с вами. Здравствуйте. Бренна протянула руку Гранту.
- Ну, теперь вы уже на месте. - Грант взял ее руку и удержал дольше, чем положено. При этом он улыбался и не отрывал глаз от Бренны.
"Его слова и тон слишком многозначительны, - подумала Бренна. - Он, безусловно, красив и, вероятно, пользуется большим успехом у женщин, но это не дает ему право задерживать мою руку так долго, смотреть томным взглядом и говорить с молодой женой брата в подобной манере". Бренне это не нравилось. Ее брат - тоже красивый блондин, и хотя она видела, что Эрик иногда пользуется своей привлекательностью, но относится к успеху у женщин всегда с юмором. Грант же держался высокомерно и явно кичился своей внешностью.
- Благодарю вас. - Бренна спокойно высвободила руку и огляделась. Какая прелестная комната!
- О, в этом доме есть и другие достопримечательности. - Грант продолжал смотреть на нее. - С удовольствием покажу их вам.
- Спасибо, милорд, - Бренна вздернула подбородок, - но я предпочла бы, чтобы это сделал Раф. Тогда мне удастся сопоставить представления о замке, сложившиеся под впечатлением его рассказов, с моими собственными наблюдениями. По-моему, это более заманчиво.
Грант улыбнулся, но не слишком весело.
- Ты победил, Раф. Забавно.
- У Бренны есть брат, по сравнению с которым ты кажешься троллем, заметил Раф, - так что твои чары не действуют на нее, зря стараешься.
- Восхитительно! - послышался чей-то звонкий голос. - Мальчики опять вместе.
Бренна увидела приближающихся родителей Рафа. "Бедняга", - подумала она, делая реверанс. Его родители словно сошли с портретов на стене безупречные, элегантные и холодные.
Светлые волосы матери были того же оттенка, что и у Гранта. Кое-где уже проступала седина, но едва заметная. Морщины почти не тронули ее лицо, и для женщины средних лет она сохранила прекрасную фигуру, облаченную сейчас в изысканное платье. Голубые глаза с длинными ресницами были очень выразительными, но губы не тронула улыбка, когда она устремила внимательный взгляд на невестку. Маркиз, вероятно, был дальним родственником жены, поскольку имел с ней очевидное внешнее сходство. Должно быть, брат Рафа приобретет те же фамильные черты лет через двадцать. Отец был худощав, с серебристо-серыми волосами. Его тонкое лицо прорезали глубокие морщины.
Все трое, как говорится, были явно слеплены из одного теста. Раф же резко отличался от них не только цветом волос, но и крупным сложением, простым, немного тяжеловатым лицом, далеко не с такими правильными чертами, как у родственников. Только глаза Рафа светились яркой голубизной, как у матери. И только этим он выгодно отличался от отца и брата, темно-синие глаза которых были менее выразительны.
- Добро пожаловать. - Маркиз протянул руку Бренне. - Вижу, теперь в нашем роду появится не только свежая кровь, но и новый цвет волос, - заметил он Рафу, хотя при этом смотрел на жену. - Она совсем не такая, как ты, улыбнулся он жене.
- Ее цвет волос оттеняет твой, мама, - вставил Грант. - Раф поступил очень разумно.
- Нет. Скорее мне повезло, - возразил Раф. - Жаль, что ты не смогла приехать на свадьбу, мама. Сейчас у тебя вполне здоровый вид.
- Не говори это с таким сожалением! - рассмеялась мать. - Я так плохо чувствовала себя, что не могла ступить и шагу, и мой муж не решился оставить меня на попечение шарлатанов-знахарей. Конечно, жаль, что нам не удалось быть у вас в такой радостный день, - обратилась она к Бренне. - А вот почему Грант отказался поехать, не знаю.
- Кажется, ты одобрила мой поступок. - Грант нахмурился. - Ты лежала с таким видом, будто находишься на смертном одре, мама. Я опасался, что у тебя случится сердечный приступ или начнется лихорадка.
- В самом деле? - удивилась она. - А я не знала. Твоя преданность поражает меня. Я, несомненно, счастливая мать.
- Твои дети действительно преданы тебе, - промолвил маркиз. - Ты только посмотри: один сын остается с тобой, хотя врач определил, что у тебя просто метеоризм, а другой жертвует своим медовым месяцем и немедленно является, желая представить тебе свою новобрачную.
При слове "метеоризм" маркиза слегка побледнела, а Грант поморщился от насмешливых слов отца. Раф держался бесстрастно. Отец улыбался. "Как они могут обмениваться такими злобными насмешками в присутствии своей повой невестки? - подумала Бренна с удивлением и гневом. - И из этого гнезда скорпионов вышел Раф?"
За обедом Бренна расстроилась еще больше. Семья мужа снова шокировала ее. Раф молчал и лишь коротко отвечал на вопросы. "Трудно вообразить, чтобы к сыну, вернувшемуся в родной дом после долгого отсутствия с молодой женой, не проявили должного внимания", - возмутилась про себя Бренна. Семья Рафа устроила перед ними настоящее представление. Они шутили и насмехались друг над другом, при этом насмешки были довольно жестокими и каждый по очереди становился их жертвой.
- Это у них такая манера развлекаться, - пояснил Раф Бренне, заметив, что она съежилась, когда маркиз сказал что-то язвительное жене, а та ответила ему тем же.
- Им ужасно весело, - отозвалась Бренна.
- Да, "ужасно" - самое подходящее определение, - согласился Раф.
Из того, что услышала Бренна, у нее сложилось вполне определенное и весьма нелестное мнение об этой семье. Маркиз был ленивым, эгоистичным, холодным и невни
мательным к своей семье, его жена - капризной, тщеславной и лживой, а старший сын - завистливым и пустым транжирой, тратившим большие деньги на себя и свои недостойные похождения. В этом и состояла сущность семейной пикировки за столом.
Когда они начинали отпускать грубые шутки, намекая на Рафа, Бренна вставала на его защиту.
- Не обращай внимания, - попросил он. - Это такая игра.
Она понимающе кивнула. "Игра" сопровождала весь обед, становясь все более жестокой и непристойной, и к десерту улыбки этой троицы уже напоминали звериный оскал, однако злобные шутки продолжались. Бренна удивлялась, как можно есть в такой обстановке, но, казалось, все это только возбуждало их аппетит. Раф ел и пил равнодушно, и только Бренна ни к чему не притронулась.
- О, наша невестка, вероятно, следит за своей фигурой, - сказала маркиза, заметив нетронутое блюдо перед Бренной.
- Таким образом она дает понять, что и мужчинам не мешало бы последить за этим, - язвительно добавил Грант.
- Мужчина, претендующий на изысканность, мог бы придумать что-нибудь более оригинальное, чем пренебрежение трапезой, - возразил маркиз. - Но я согласен, за собой надо следить.
- Говорят, Байрон, чтобы не толстеть, ел за обедом картофель с уксусом. Может, заказать для вас такое блюдо, дорогая? - обратилась маркиза к Бренне с фальшивой улыбкой.
- Но она и так превосходно сложена! - воскликнул Грант. - И ей незачем морить себя голодом, как это приходится делать некоторым пожилым леди.
- Тем не менее мы не мучаем себя так4 как кое-кто из мужчин, парировала его мать.
- Послушай, Раф, уж не внушил ли ты жене, что у нее должна быть осиная талия? - осведомился маркиз.
- Нет, - ответил Раф.
- Взгляни же на ее тарелку, - проговорил Грант. - Она не тронута.
Бренна подумала, что нетронутым осталось еще кое-что, о чем они не подозревали... пока. Ей следует пресечь развитие этой темы, иначе ее аппетит и вес станут предметом дальнейших шуток. Бренна через силу улыбнулась.