Один из сипаев побежал вперед и ярдов за сорок воткнул в землю острый самшитовый обрубок. Мгновенно позабыв про Флори, Веррэлл поднял копье, стараясь прицельно установить его. Индусы зорко, критично наблюдали. Почувствовав чуть сжавший ее бока толчок коленей, лошадь помчалась пушечным ядром. Пригнувшийся к седлу молодой стройный кентавр ударил копьем и точно пробил мишень. «Шабаш!» – хрипловато одобрил наблюдавший сикх. Пустив пони легким галопом, Веррэлл вернулся с пронзенным колышком, который незамедлительно был установлен в новом пункте.
Еще дважды Веррэлл атаковал мишень – оба раза безупречно. Упражнение исполнялось необычайно изящно и невероятно серьезно. Сражение с колышком и офицер, и вся его команда воспринимали как священнодействие, Флори больше не удостоился даже взгляда. Однако он не уходил. Хотя физиономия лейтенанта была словно специально скроена, чтобы игнорировать незнакомцев, именно эта оскорбительная надменность не давала сдвинуться с места и наполняла жутким ощущением собственной второсортности. Придумывая, как бы возобновить разговор, Флори вдруг заметил поднимающуюся по склону Элизабет. Она, должно быть, успела увидеть последнюю, особенно удачную, атаку. Сердце застучало, в голове сверкнула одна из тех молнией осеняющих идей, которые обычно приводят ко всяким неприятностям. Указывая на стоящих без дела пони, Флори крикнул скакавшему невдалеке Веррэллу:
– Эти тоже обучены?
Раздраженный все еще не убравшимся субъектом, Веррэлл кинул через плечо:
– Что?
– Эти тоже натренированы? – повторил Флори.
– Гнедой неплох. С норовом только.
– Позвольте и мне сделать рейс?
– Ну, давайте, – процедил Веррэлл. – Не гоните и за узду покрепче.
Сипай подвел пони, и Флори сделал вид, будто осматривает подгубный ремень. На самом деле он ждал приближения нарядного голубого платья. Он уже рассчитал, что пронзит колышек в момент появления Элизабет (прикинуть скорость мелких бирманских пони, если те, не сбиваясь, скачут по прямой, совсем несложно), а затем подъедет к девушке с трофеем на кончике копья. Пусть убедится – не один этот наглый щенок умеет ловко скакать. В шортах, правда, на лошади не особенно удобно, зато верхом всегда смотришься гораздо эффектней.
Элизабет показалась в конце плаца. Флори прыгнул в седло, взял из рук сикха копье и помахал им, приветствуя девушку. Она никак не ответила, стесняясь, вероятно, незнакомого офицера. Взгляд ее был устремлен куда-то к дальнему погосту, щеки пылали.
– Чало! – скомандовал Флори индусу и вдавил колени в конские бока.
В следующий миг, не успев даже натянуть поводья, Флори взлетел на воздух, с треском едва не вывернутого плеча грохнулся наземь и покатился кубарем; хорошо хоть копье упало в стороне. Пришел он в себя, лежа навзничь, смутно различая синюю даль и плавающих в ней стервятников. Затем близко и крупно возникла бурая чалма над смуглым бородатым лицом.
– Что это было? – по-английски выговорил Флори, пытаясь приподняться, не чувствуя отбитой руки.
Сикх что-то пробурчал и показал на гнедого пони, скакавшего по плацу с висящим под брюхом седлом. Так! Значит, подпруга была не затянута.
Сесть удалось, хотя при этом обожгло дикой болью. Разорванная на правом плече рубашка намокла от крови, по щеке тоже обильно сочилась липкая кровь. Руки сплошь в ссадинах, царапинах, панама неизвестно где. С мучительной ясностью вспомнилась Элизабет, которая шла и смотрела прямо на него, плюхнувшегося так безобразно, так позорно! Боже! Боже! В таком дурацком виде! Перед ней! Рвущая сердце картина заглушила физическую боль. Он плотно прижал ладонью свое родимое пятно, хотя поранило другую щеку. И, сознавая, что выглядит просто кретином, беспомощно, умоляюще позвал:
– Элизабет! Элизабет, с добрым утром!
Она не отвечала и – как в дурном сне – подходила все ближе с таким видом, будто не слышала, не видела его.
– Элизабет! – повторил он, ошеломленный. – Видали, как я хлопнулся? Седло съехало, понимаете, дурак сипай не подтянул…
Теперь, буквально в двух шагах, сомнений насчет ее нежелания отвечать не оставалось. На мгновение повернувшись всем лицом, она глянула на него – вернее, сквозь него – и тут же опять устремила взгляд куда-то вдаль. Истинный кошмар. И уже вслед ей он в ужасе продолжал звать:
– Элизабет! Послушайте, Элизабет!
Ни слова, ни жеста, ни взгляда. Она прошла. Только быстрый, решительный стук каблучков и стройная спина.
К месту падения сходились сикхи, лейтенант тоже повернул сюда свою лошадку. Индусы приветствовали проходившую барышню, Веррэлл – нет; может быть, просто ее не заметил. Флори кое-как поднялся. Расшибся он сильно, но кости вроде бы остались целы. Сипаи подобрали, принесли ему его стек и панаму, хотя извиниться за явную халатность и не подумали. Судя по их слегка высокомерным взглядам, считали, что он сам напросился на подобный урок. Возможно даже, и подпругу ему ослабили умышленно.