Пока же путь их лежал по каменистой тропке, вьющейся вдоль Пелори. Через два часа после отъезда исчезла из виду Ингорамил, а еще через четыре, один из которых потрачен был на привал, они подъехали ко входу в Калакирию.
Здесь пахло морем: соленой водой, подвялившимися на солнце водорослями и простором. Они придержали коней в самом высоком месте перевала. Альмарион жадно рассматривал водную гладь, на горизонте сливавшуюся с небом, жемчужные башни города, казавшиеся отсюда не толще древка стрелы, и стайку небольших яхт, стоящих в гавани и на рейде.
— Amil, а ты помнишь, как выглядело здесь все во времена Древ? — спросил Альмарион.
— Конечно, — ответила Лехтэ сыну.
Вопрос эльфенка был закономерен, и мать начала вспоминать:
— Горы тогда были гораздо ниже. Калакирия, как и сейчас, оставалась единственным путем, соединяющим народ телери с остальными эльдар…
Она рассказывала, а в дополнение еще и демонстрировала воспоминания осанвэ, прямо на ходу, не откладывая: свет Древ, заливавший перевал и проникавший, пусть и в малом количестве, на побережье. Эльдар, едущие в гости к друзьям. Светильники, рассеиваюшие полумрак Альквалондэ. Навсегда ушедшая красота…
Полюбовавшись мамиными воспоминаниями, — волшебными и щемяще грустными, — Альмарион попросил сначала подъехать к морю, а уже после, наплававшись от души, отправиться в город. Эльфенок рассчитывал на зрелище: яхты, на которых шли последние приготовления, давали для этого немало оснований.
Теплая вода понравилась даже пугливому Щену. Он нашел где-то забавного нежно-розового крабика и теперь пытался перевернуть его, избегая клешней, при такой раскраске выглядящих не очень серьезно. Но, судя по осторожному поведению щенка, тот был большим мастером выдавать желаемое за действительное.
В городе запели трубы, и нолдор продолжили путь. Им было видно, как яхты перестраивались, а набережные и пирсы наполнялись зрителями.
— Сейчас соревнования для ценителей, — сказала Лехтэ. — Духи ветров и вод станут играть лодками, а командам нужно будет пройти по определенному маршруту, собрав корпусом как можно больше меток. Самая красивая часть состоится ночью.
— Мы ведь посмотрим? — уточнил Алмо.
— Конечно, раз уж мы здесь.
Оставив лошадей на конюшне у въезда в город, — внутри оного легче было пристроить лодку, чем лошадь, — они направились в сторону порта. Все пешеходные улицы Альквалондэ шли вдоль береговой линии, их перпендикулярно прорезали каналы, через которые были перекинуты высокие мостики.
Изредка Тэльмиэль обращала внимание сына на какую-нибудь диковинку. А однажды он сам потащил ее к соседнему водному руслу, в перилах переправы уловив плетение знакомого узора.
Впрочем, при ближайшем рассмотрении оказалось, что птица, изображенная в стилизованной манере, явно была чайкой и, соответственно, несла в клюве рыбу.
— Забавно, — проговорила Лехтэ, указывая на первый за мостом дом, — именно здесь живет друг Тара — Нгилион. Если хочешь, потом расспросим его.
— Если получится, почему бы и нет, — согласился Альмарион. — Но я посмотрел у прадеда в библиотеке.
Прикрыв глаза, он процитировал:
— «Сокол, падающий с неба на зайца — «Я опускаюсь вниз по собственной воле». Символ означает, что нам не нужно насильно делать то, что для нас и так естественно и приятно». Очень по-нашему! Здесь же символика совсем другая, да и стилизация…
Заметив удивленное выражение лица матери, эльфенок рассмеялся, сбившись с серьезного тона, и пояснил:
— Мне господин Сандион подсказал кое-что, когда заметил, какие книги я достал.
— Ну, он, конечно, знает, о чем говорит, — протянула немного ошарашенная информацией Тэльмиэль. — С учетом того, что он преподает в Академии… Говоришь, «Я опускаюсь вниз по собственной воле»? А на флюгере была звезда Дома Фэанаро? Знаешь, сынок, у меня появились кое-какие догадки насчет возможного авторства, но их еще надо проверить. А пока, — она тряхнула головой, отгоняя печальные мысли, — давай попробуем найти среди судов ту яхту, за которую будем потом болеть.
Они пошли вдоль причала, рассматривая лодки.
— Ты знаешь, — рассказывала тем временем Тэльмэ, — Нгилион в свое время нес дозор вместе с Таром на перевале Калакирия. Как раз в тот короткий период между гибелью Древ и восходом светил. Он телеро. И события в Альквалондэ не помешали их дружбе. Он хороший эльда. А еще есть Сурион. Он нолдо, мой давний друг. В Первую Эпоху женился на телерэ и с тех пор живет в Альквалондэ. Обычно они с Нгилионом выступают одной командой. А вот и они сами!
Лехтэ радостно вскрикнула и показала сыну на двух эльдар, приветственно махавших им руками с ближайшей яхты.
— Вы случайно не нас ищете? — раздался сверху веселый вопрос.
Телеро, стоявший на борту, радостно щурился, разглядывая их.
Лехтэ тоже широко улыбнулась:
— Как вы догадались?
— Интуиция!
И оба дружно рассмеялись. На берег упали сходни, и Нгилион скомандовал:
— Давайте, поднимайтесь сюда!
Тэльмэ приглашающе кивнула сыну, и они вместе взошли на борт.
— Заходите, заходите, — приговаривал Нгилион, — знакомиться будем.
Мать и сын поднялись на борт яхты, и телеро поприветствовал их, поцеловав пальцы Тэльмэ и крепко пожав руку Алмо.
— Так вот ты какой, — проговорил он, оценивающим взглядом окинув эльфенка, и пояснил, заметив его приподнявшиеся вопросительно брови: — Понимаешь, когда мы виделись в последний раз, ты еще только намеревался увидеть мир. А теперь вон какой взрослый молодой эльда вырос. Рад знакомству.
И Нгилион снова широко улыбнулся. Следом за ним их поприветствовал Сурион.
— Ну как, будете за нас болеть? — спросил он.
— А ты сомневался? Конечно, будем!
— Тогда мы точно должны победить!
Яхта была хоть и маленькая, но красивая и грациозная. И даже в чем-то величественная. В самих ее очертаниях, в изгибах и плавных линиях было нечто такое, что завораживало и не давало оторвать взгляд. На соседних кораблях царила последняя предстартовая суета, но у Суриона и Нгилиона, похоже, уже было все готово, и поэтому они могли позволить себе немного поболтать.
— Хотите посмотреть наше судно? — спросил телеро. — Юный нолдо, я думаю, уж точно не откажется.
— Конечно, покажите, — ответила за них обоих Тэльмэ.
— Тогда пойдемте, — пригласил он.
Несмотря на размеры, осмотр все же занял какое-то время. Нгилион оказался дотошным, обстоятельным рассказчиком. История яхты, ее оснастка, техника управления — он поведал обо всем. И к тому моменту, когда прозвучал первый сигнал, они полюбили суденышко почти как члена семьи, чего, похоже, и добивался телеро.
Яхта Альмариону понравилась, даже несмотря на то, что кораблями он никогда не интересовался и морем не бредил. Сложно было устоять и не проникнуться восхищением к тому, о чем говорили с такой любовью.
— Мы ждем вас на берегу, — сказала Тэльмэ, вновь ступая на сходни.
— Мы постараемся вернуться с победой!
***
Наконец-то Атаринкэ смог добраться до кровати. Ему хотелось просто рухнуть и отключиться, однако пока этого делать было нельзя. Еще оставались незавершенные дела, еще многое надо было проверить и с не меньшим разобраться, причем незамедлительно.
Ирчи, которых они обнаружили, были лишь разведывательным отрядом. Небольшим, около двадцати тварей. Никто из них не вернулся, но один сумел подать сигнал. Отступить в крепость нолдор не успевали, оставалось только держатся и дожидаться своих из Химринга. Выстояли. А после еще пару суток вели бой.
Сейчас в дозоре были Амбаруссар — их отряд заметит даже мышь в подземной норе, насчет этого можно не волноваться. Только за них самих — таких же уставших и вымотанных.
У Атаринкэ же имелось пятнадцать минут на отдых, а после его ждали многочисленные ловушки для неосторожных и любопытных ирчей — проверить, починить, улучшить.
Но пока что было время на себя, и он взял палантир. Глянул в зеркало… Не напугать бы любимую таким лицом и взглядом. А впрочем… Он распустил волосы и накинул куртку — и усталость не видно, и несильно раненая рука спрятана.