Возражать они и не собирались даже. Во всяком случае, Лехтэ точно. Тэльмэ знала, что супруга Нгилиона чудесно готовит, и отказ от приглашения не входил в ее планы.
— Иди, корми гостей, — улыбнулся Сурион. — Я сам тут закончу с яхтой.
Они все вместе направились к дому, с трудом протискиваясь сквозь толпу. Вернувшись к тому самому мосту, на который Лехтэ не так давно указала Алмо, и пошли к дому друга-телеро.
Белоснежный, он, как и все постройки телери, был украшен жемчужинами. Плавностью, округлостью линий, орнаментом с изображением лебединых крыльев, он и сам отдаленно напоминал птицу. Эльфы миновали небольшой палисадник, и Нгилион толкнул дверь, пригласив:
— Входите!
Навстречу им из внутренних комнат вышла высокая, среброволосая нис с забранными в высокую прическу волосами и в белоснежном платье. Жена Нгилиона. Она никогда не ходила во время соревнований на причал — какая-то их с мужем семейная традиция. Подробностей Лехтэ не знала.
— Моя жена Ламиэль, — представил даму хозяин дома. — Впрочем, с Тэльмиэль вы уже знакомы, а вот этого юного нолдо зовут Куруиндо Альмарион.
— Очень приятно, — ответила телерэ, приветливо и светло улыбаясь.
— Мне тоже, госпожа, — ответил Алмо.
Лехтэ огляделась. В этом доме она бывала и раньше, и все же каждый раз не переставала восхищаться. Легкая, словно летящая, мебель, напоенная светом и воздухом комната. Ламиэль сделала приглашающий жест, и они вслед за ней прошли в столовую.
На обед в основном подали все то же, чем кормили в Тирионе или Форменосе. Впрочем, присутствовали так же и дары моря — на них Альмарион с мамой в основном и налегали. Эльфенок вообще с большим аппетитом ел все, что давали, но сегодня кое-какие блюда пробовал впервые. Например, желе из водорослей — оно не отдавало рыбой, как он опасался, или суп с морскими орехами.
После обеда все вместе вернулись на набережную, где и решили искупаться. Яхт рядом с ней уже не было, да и их количество на рейде сильно поубавилось. На берегу телери важно обсуждали завтрашние большие гонки, а море было предоставлено пловцам.
Это не казалось соревнованием, просто озорством, и Альмарион понял, что тоже не прочь повеселиться.
Теплые ласковые волны приняли его. Тело показалось невесомо легким. Он понял, что здесь и сейчас может просто раскинуть руки и лежать на поверхности воды. Наверное, удивление его было хорошо видно, потому что точно так же лежащий на воде эльфенок громко сказал:
— Да, здесь, около набережной, вода до ночи будет такой вот. Хочешь нырять — плыви подальше в море.
Альмарион послушался совета и не пожалел. Чуть дальше пловцы играли в мяч: команда эльфов против команды дельфинов. Все ли существа были только животными, нолдо не понял, но играли дельфины не хуже квенди, и ни одна из команд никак не могла завоевать существенного преимущества. Алмо резвиться не хотелось, и он стал уже раздумывать, не вернуться ли на берег, как вдруг кто-то упруго подтолкнул его под ягодицы.
Куруфинвион вылетел из воды, а потом шлепнулся обратно, успев заметить явно гордящегося своей шуткой афалина. Вот это было именно то веселье, которого он желал! К счастью, дельфин хотел этого не меньше. Они кружились, гоняясь друг за другом, плавали бок о бок, потом зверь снова подбрасывал Алмо, а эльф пытался уйти в красивый кувырок.
Наплескавшись как следует, эльфенок обнял нового знакомого в знак благодарности и выбрался на берег.
Вдоль набережной уже установили длинные столы, накрытые белыми скатертями, и эльдар со всех концов города несли на эти столы блюда с закусками и кувшины с напитками.
Альмарион попытался найти маму, но не преуспел в этом. Зато смог помочь паре нисси донести корзины с фруктами.
Солнечная ладья уже ушла за Пелори, и лишь Калакирия пропускала прощальные лучи заходящего солнца.
В Альквалондэ сумерки наступали раньше, чем по ту сторону гор, но темнота так и не пришла. Если Валимар был городом колокольчиков, то Гавани — светлячков. Едва лишь последние лучи заходящего Анара покинули перевал — на стенах домов, в мостовых и заборах, а кое-где даже на ветвях деревьев зажглись крохотные огоньки. Каждый из них был мал и незаметен, но все вместе они многорядным ожерельем обвивали Альквалондэ, превращая темноту ночи в ласковые сумерки. На воде тоже вспыхнули огни.
Алмо устроился на парапете среди детей морского народа и с восхищением взирал то на ловких телери, жонглирующих фонариками, стоя на пробковых платформах, то на договорившихся с морскими животными эльдар, чьи питомцы танцевали в воде — в свете фонариков то и дело мелькали их спины и плавники. Со временем осталась лишь одна, самая большая платформа, на которую взобрались трое эльдар. Они зажгли факелы и стали перебрасывать их друг другу.
В конце же этого красочного действа, казалось, зажглось само море. Оно горело холодным зеленоватым живым огнем и волны сами, без участия эльдар взлетали вверх, на миг замирая узнаваемыми образами: птицами, рыбами, животными.
***
Лехтэ переоделась в купальный наряд и с разбега, подняв тучу брызг, забежала в воду. За Алмо можно было не переживать — сегодня в Альквалондэ с ним не могло ничего случиться — на берегу множество эльдар, в воде морские майяр. Еще ни один ребенок за много тысяч лет не пострадал во время регаты, а потому нолдиэ, отплыв чуть подальше, нырнула с головой и принялась рассматривать дно — пестрые водоросли, кораллы, жемчуг. Множество рыб самых невероятных цветов и форм юрко сновали туда-сюда почти у самого дна, выныривали из зарослей. Шум с побережья не проникал сквозь толщу воды, и в море царила полная, какая-то глубокая тишина.
Вдруг в этот момент под локоть Тэльмэ подплыл дельфин. Махнул хвостом, затем оглянулся, словно приглашая куда-то, и она могла бы поклясться, что увидела на его морде вдохновение и вопрос. Он явно что-то задумал и предлагал ей принять в этой выдумке участие. Лехтэ, не тратя время на размышления, согласилась. Подплыла ближе, обняла за туловище, и умное создание, покивав, сорвалось с места и стремительно понеслось вперед, рассекая волны.
Он то выныривал, поднимая брызги, и Тэльмэ тогда радостно смеялась, словно маленькая нис, беззаботно резвящаяся у берега, то вновь уходил под воду, и тогда нолдиэ рассматривала придонную жизнь. Конечно, лишь то, что могла разглядеть на такой скорости. Не так уж и мало, кстати говоря.
Берег постепенно удалялся, голосов давно уже не было слышно, и даже суда превратились в маленькие жемчужины, виднеющиеся где-то у горизонта. Зато впереди вырастал остров. Конечно, это был не Тол Эрессеа, а один из островков поменьше, во множестве рассыпанных у самого берега, но от этого он не стал менее красивым. Они заплыли в тихую лагуну, Лехтэ спрыгнула со спины дельфина и побежала на берег. Туда, где росли деревья с крупными золотисто-красными плодами манго. Сорвала один, приложив совсем немного усилий, и принялась прямо там же, на месте, есть. Доев, ополоснула руки в море и поискала родник. Найдя же его, попила и поплескала себе на лицо.
Почти у береговой черты, за кромкой прибрежного кустарника, Лехтэ вдруг увидела поднявшийся над водой фонтан. Кит! Она подбежала вновь к воде и долго стояла, любуясь на этого исполина морей, а когда Анар уже начал опускаться к горизонту, окрасив небо в золотисто-розовые тона, вернулась в море, и, вновь ухватившись за туловище дельфина, поплыла к берегу. Туда, где все еще продолжался праздник, и телери уже выставляли столы с угощениями.
Поблагодарив провожатого и ласково поцеловав его на прощание в длинный мокрый нос, помахала рукой и вышла на берег. Найти оставленные на камне вещи не составило труда. Тэльмэ привела в порядок волосы, высушилась, оделась. Теперь и своих спутников можно было поискать.
***
Алмо завороженно наблюдал представление, и Лехтэ не стала ему мешать. Ее саму это зрелище каждый раз очаровывало, будто она видела все впервые. Звезды начинали проступать на небосводе, вечер спускался на Аман, окутывая берег темным бархатным покрывалом, и пора было подумать о том, чтобы пойти домой и отдохнуть немного, дабы к следующей, самой главной и красивой части, набраться сил. Подойдя к Алмо, Тэльмэ ему об этом и сообщила.