Едва она успела договорить, как сверху ей, кажется прямо с дерева, упали в ладони… две землянички. Каменные. Ягодки были восхитительной красоты. Спелые, они словно сами просились в рот. Еще чуть влажные от росы, с листочками и веточками, образовывавшими у основания естественную природную петельку, словно созданную для того, чтобы носить ягодки на шее, как кулон. Но, конечно, земляника не растет на деревьях. Даже каменная.
Лехтэ с легким недоумением посмотрела вверх, потом тряхнула головой, рассмеялась легко и звонко и, сжав подарок в кулаке, побежала к мужу и сыну, чтобы показать.
— Melindo, смотри! Само в руки упало!
Лехтэ вытащила из воротника рубашки тонкий шнурок и, надев на него подарок, повесила кулон на шею.
Анар ярко светил с чистого, без единого облачка, неба, и Тэльмэ подумала, что до вечера они успеют проехать довольно много. Лошади уже стояли готовые, и родители, дождавшись, пока Алмо вскочит в седло, последовали его примеру и тронули коней. Щен, как всегда, побежал вперед.
Путь их лежал теперь в сторону Арамана. Покинув гостеприимный Каменный Лес, они выехали на открытое пространство и пустили лошадей быстрее. Как обычно вечером они остановились и разбили лагерь, чтобы с утра вновь продолжить свой путь.
Нолдор ехали то быстрее, то медленнее. В дороге обсуждали предыдущие многочисленные поездки по Аману, рассказывали друг другу о забавных и интересных случаях. И Атаринкэ, и Лехтэ было чем удивить или позабавить и сына, да и друг друга тоже.
Иногда рядом с каким-нибудь водоемом они делали привал и купались. Резвились, распугивая рыбу, плавали наперегонки. Вечерами, устроившись у костра, смотрели на звезды и вспоминали легенды, с ними связанные. Или же сами сочиняли истории про огни Варды. Конечно же, в шутку. Рассказы смешные и печальные, они лились словно сами собой, легко и естественно. И даже в какой-то момент становилось немного жаль, что это только выдумка. Но зато какая!
И вот в какой-то момент, обогнув Пелори с севера, они увидели то, к чему стремились все последние дни — ледяную пустыню Арамана и простиравшиеся за ней Великие Льды, когда-то бывшие Хэлкараксэ.
========== 6. Сверкающие льды Арамана ==========
Последнюю ночь они спали вместе. Нет, Алмо, не считал себя малышом, но уснуть, обнимая одновременно отца и мать, было так здорово! А учитывая, что к вечеру температура значительно понизилась, еще и тепло. Правда, проснулись они уже вчетвером: Щен тоже решил лишний раз не мерзнуть и устроился в ногах, а точнее, на них, у отца своего друга. Видимо, из-за этого тот несколько минут после пробуждения вынужден был массировать и растирать их. В отместку за такое пробуждение Куруфинвэ устроил и сыну, и его зверю утреннюю пробежку — достаточно долгую и с полосой препятствий. Сам бежал следом, подбадривая и подтрунивая то над одним, то над другим.
Альмарион задумал ответить ударом на удар и, когда они уже направлялись обратно в лагерь, тихонько подкрался и набросился на отца со спины. Делавшая утреннюю разминку Лехтэ обернулась и уже хотела было предупреждающе крикнуть, но передумала.
Куруфинвион был довольно-таки бесцеремонно сброшен на землю.
«Что и следовало ожидать, — вздохнула про себя Тэльмэ. — В следующий раз уже будет думать, когда можно шутить подобным образом, а когда лучше не надо».
— Прости, atto, я не должен был поступать так, — сказал Альмарион, потирая ушибленный копчик. — Я ведь помню, что ты только-только с войны.
Атаринкэ подал сыну руку, помогая подняться.
Восход разгорался, окрасив островки снега в нежные золотисто-розовые тона. Закончив с упражнениями, Лехтэ отправилась к протекавшей неподалеку речушке приводить себя в порядок. Умылась и, глядя в воду, словно в зеркало, принялась расчесываться. Порывшись в карманах сумки, обнаружила пару оставшихся с давних походов лент и вплела их в волосы. Вновь посмотрела на свое отражение, поправила пару прядей и решила сорвать несколько ярких цветов, чтобы урасить ими прическу. Большую же часть волос она оставила свободно спадать по спине. Теперь собственное отражение Лехтэ понравилось.
Однако следовало подумать и о завтраке. В принципе, у них имелся в наличии лембас, да и каштаны еще оставались, но рыбу в реке можно было ловить прямо голыми руками, до того ее было много. Так почему бы и не испечь ее?
Сказано — сделано. Запустив руки в воду, Лехтэ через какое-то время вытащила несколько рыбин и отправилась к месту стоянки.
С хворостом тут, конечно, были проблемы. Деревьев росло крайне мало, да и те стелились у самой земли, подобно травам. Жалко было такие деревца ломать на дрова. Поэтому Лехтэ, походив немного по окрестностям, нарвала мха и подобрала несколько обломанных какими-то животными веточек. В конце концов костер разгорелся, небольшое пламя которого приятно согревало лицо и руки, изрядно озябшие при ловле рыбы. Да и на приготовление пищи его должно было хватить.
Вскоре над полянкой поплыл манящий аромат, сообщивший Тэльмэ, что пора звать своих любимых и родных нолдор.
— Завтрак готов! — звонко крикнула она, и ветерок донес ее голос до мужа и сына.
Было вкусно. Жареная рыбка с травами, немного каштанов и, конечно же, свежий горячий квенилас.
После еды, оставив лошадей пастись в местах, где еще можно было найти хоть какой-то корм, они отправились на прогулку вглубь тундры.
Стояло лето, и жизнь в этих краях бурлила ничуть не меньше, чем на юге. Суша, хотя и не повсюду, зеленела, покрывшись ковром цветущих трав. То и дело появлялись косяки гусей и уток, стаи чаек и чистиков. У кромки открытой воды отдыхало небольшое стадо моржей.
То, что они поначалу приняли за хлопья снега, при ближайшем рассмотрении оказалось цветами пушицы. Чуть подальше алели головки астрагалов, и желтела купальница. Увидев синие огоньки незабудок, Лехтэ поначалу не поверила своим глазам — ни почва, ни климат не подходили им. Однако это действительно были они. Удивительно, и как только смогли прижиться в таких суровых условиях! Невдалеке виднелись еще и белые с желтым маленькие цветочки — куропаточья трава.
Подняв голову, Тэльмэ увидела мохнатую белую фигуру — медведь, хозяин здешних морей. К берегу он, правда, приближаться не стал, чему они, разумеется, были только рады.
Островки цветущей жизни перемежались обширными снежными участками. Море было покрыто льдом, хотя открытая вода кое-где была видна, и в полыньи то и дело ныряла какая-нибудь птица в поисках добычи.
— Кажется, чтобы увидеть эти места безжизненными, надо приезжать на Север отнюдь не летом, — проговорила Лехтэ задумчиво, глядя куда-то за горизонт. — Но до чего ж красиво!
— Отправимся дальше, поближе к льдам? — предложила она.
***
Несмотря на то, что завтрак был великолепен, впрочем, как и любая трапеза на природе, Альмариону очень не хватало десерта. Всю дорогу эльфенок высматривал что-нибудь, подходящее по его мнению под это определение. Он замечал, конечно, много интересного и необычного: почти шарообразных детенышей леммингов, объедающих пушицу, осторожного рыжевато-черного песца — как ни пытался Алмо к тому приблизиться, зверек всякий раз отбегал немного и снова начинал подпрыгивать, как будто ловил что-то мелкое, совсем уж неразличимое на таком расстоянии. Однако ничего съедобного, а тем более, сладкого, на глаза не попадалось. Возможно, проблема была в том, что Алмо просто не знал местных растений. Он и о животных успел лишь немного почитать в Тирионе, когда amil случайно обронила фразу о том, что хотела бы посетить лабораторию отца. Но тогда у эльфенка просто не хватило времени на подготовку, ведь задержались в городе они не так уж и надолго.
Почва под ногами становилась все более влажной. Атаринкэ предупредил его о том, что далеко от тропы отбегать не стоит. Болото здесь особенно глубоким не было, но набрать полные мокасины не самой теплой воды — удовольствие не великое. Внезапно на самой границе зрения Алмо мелькнуло что-то красное. Он перестал вертеть головой во все стороны и присмотрелся: ягоды! Яркие, сочные, почти прозрачные они подставляли румяные щечки скупому солнцу.