Шел поздний вечер. Или ранняя ночь. Над лесом висел тоненький месяц, чей свет был не ярче звездного. Темно. И тихо. Но это пока. То, что ирчи опять сунутся, он не сомневался. Вопрос в том, когда — сейчас, в середине ночи или под утро.
Рассредоточившись, они шли по лесу, ощущая его и разговаривая с ним. Здесь, в Эндорэ, они почти все время носили аванир. Почти, потому что с ним невозможно общаться ни с деревом, ни с камнем. Атаринкэ как раз снял защиту и потянулся спросить, что слышится, у той высокой ели, как раздался голос жены.
— Звездных снов. Люблю, — ответил на осанвэ Искусник.
Он послал еще несколько весьма эмоциональных и ярких образов, как что-то в сознании буквально закричало «Осторожно!», и в этот же миг рядом просвистела стрела, чиркнув по рукаву куртки.
Закрылся Искусник моментально и тут же принял резко в сторону, подавая сигнал тревоги остальным и выхватывая меч. Он очень надеялся, что Лехтэ не увидела ни стрелы, ни дальнейшего.
***
Наутро, после легкого завтрака, Алмо снова потащил Вьекално на прогулку. Родич, сделавший какие-то выводы из их вчерашних похождений, сегодня решил посвятить экскурсию дворцовой площади. Подробый рассказ об этапах постройки дворца занял у него около часа. После он намеревался, очевидно, перейти к фонтану, занимавшему центр площади. Он, конечно, был прекрасен, но стоять на одном месте Алмо уже надоело. Куруфинвион оглянулся в поисках достойного внимания объекта. И, конечно же, тут же нашел его: за кованной оградой дворцового сада росли персиковые деревья. Ветви ближайших свешивались на ограду, но фрукты на тех, что росли подальше, выглядели вкуснее.
Вьекално как раз пытался вспомнить точный год установки фонтана, когда Алмо перемахнул через символическую ограду и, ухватившись за ветвь, подтянулся и оседлал ее.
Ваниа, припомнив, наконец, нужную дату, собрался с мыслями и поискал нолдо. Сначала рядом, потом чуть подальше.
Альмарион широко улыбнулся и помахал ему рукой.
Глаза Вьекално превратились в две плошки. Губы его зашевелились, но звуков отчего-то не было слышно. А потом он просто присел на бордюр у фонтана и, закрыв лицо ладонями, приготовился ждать.
Алмо не просто рвал персики. Он выбирал самые спелые, из тех, что висели повыше, как привык в Тирионе, где непоседливым эльфятам никто не запрещал лазать по чужим садам, а уж сбор урожая с самых высоких ветвей так и вовсе приветствовался. Он точно знал, что его видели. И даже вежливо поздоровался с парой ваниар, уединившихся на скамье в глубине сада, обойдя стороной дерево, под которым, собственно, скамья располагалась. Мешать чужим разговорам он не хотел.
Поскольку угостить хотелось всех, нолдо стянул рубашку, связал рукавами горловину и, пристроив получившийся мешок на траве, по одному-два носил туда персики.
А потом около мешка появился он: отец мужа старшей сестры леди Линдэ. И, как сообразил Алмо с большим опозданием, хозяин дворца.
Королевский сад обычно ничем не отличался от посадок простых горожан, но то было в Тирионе. В Валимаре Альмариону стало немного некомфортно, он спрыгнул с дерева и подошел к Ингвэ.
— За завтраком было мало фруктов? — ехидно спросил тот.
— А это на обед, — ответил Алмо, прекрасно понимая, что ответ его вполне можно считать дерзостью. Но, тем не менее, он был правдив, и нолдо предпочел его нудным и бесполезным попыткам оправдаться.
— Да я не против, в общем. Ты бы знал, как давно никто не рисковал обносить дворцовый сад! Как будто я и не эльда вовсе, — неожиданно пожаловался далекий родич. И предложил: — Мешок тут оставь и пойдем. Дерево с самыми вкусными плодами растет с другой стороны.
***
За завтраком собираться в доме деда за одним столом было не принято. Так отчего-то сложилось давным-давно само собой. Утро здесь было процессом уединенным и даже интимным. Не спеша встать, собраться с мыслями, поприветствовать восходящую ладью Ариэн. Так и Лехтэ, по примеру родичей, никуда в это утро торопиться не стала. Алмо, едва позавтракав, сразу же убежал, а она, понежившись немного в купальне, оделась и тоже намеревалась было воздать должное пище, как вдруг получила осанвэ от деда:
— С добрым утром, — поприветствовал ее Нольвэ.
— Хорошего дня! — охотно откликнулась Лехтэ и подумала, а не позавтракать ли ей, как когда-то в детстве, в его покоях?
Сочтя идею хорошей, она быстро вышла в коридор, перешла в другое крыло и толкнула дверь.
— Так и знал, что надо накрывать на двоих, — откликнулся дед, вставая навстречу и от души целуя внучку.
Впрочем, на столике у окна как раз стояли ровно два прибора. Горячая ароматная каша, поджаренный хлеб с вареньем, апельсиновый сок и персики. Дед сделал приглашающий жест, Лехтэ уселась, и оба с удовольствием воздали должное завтраку.
— Какие у вас дальнейшие планы? — спросил Нольвэ.
— Навестить Тара, — ответила она охотно. — Думаю, завтра отправимся.
— Хорошо. Я вам соберу еды в дорогу.
— Спасибо. А где бабушка?
Разговор тек неспешно и плавно. Казалось, время остановилось, и даже самый воздух, пронизанный золотом утра, замер.
В этот момент Нольвэ застыл, приподняв брови. На губах его заиграла ехидная улыбка, и Лехтэ с интересом навострила уши. Было ясно, что тот говорит осанвэ. Наконец, диалог явно завершился, и Нольвэ сказал:
— Наш Алмо только что обнес сад Ингвэ. Он таскал у него персики. Король в восторге и благодарит тебя за то, что ты привезла к нам сына.
Некоторое время дед и внучка просто глядели друг на друга, а потом дружно расхохотались.
***
Самый вкусный персик они споро обрывали в четыре руки. Ингвэ, посмеиваясь, рассказывал старую историю о храбрецах, разорявших его сад без малого шесть Эпох тому назад.
— …И ты подумай, верховодила-то у них малышка Тельмэ. Ведь Тар к тому времени прекрасно знал, что стоит ему только попросить…
— Но я тоже знал, лорд, — справедливости ради заметил Альмарион. — Просто у нас, в Тирионе, соревнование такое. А у меня ведь преимущество получается…
— И как, часто к прадеду в сад через забор лазишь?
— Да нет, не особенно. Разве что угостить кого, а до калитки далеко.
— Ваше величество, лорд Ольвэ на связи! — от замка по посыпанной белой мелкой галькой дорожке бежал дежурный по палантиру.
— Эх, дела наши… — Пробормотал Ингвэ под нос, с сожалением оставляя сбор урожая на Альмариона. И умчался, бросив напоследок: «Сейчас пришлю кого-нибудь…»
Посланец прибыл буквально через пару минут, принеся с собой пару корзин. Альмарион сложил персики сначала в меньшую, а потом и в большую, освободив заодно рубашку. Большая корзина осталась на попечении посланца Ингвэ, а меньшую Альмарион гордо водрузил перед Вьекално.
— Помоги что ли? — попросил он.
Ваниа сначала неверяще смерил взглядом корзину и фрукты в ней, потом самого Алмо, потом вздохнул и, поднявшись с бортика фонтана, вцепился в ручку корзины одной рукой. Альмарион взялся с другой стороны, и они потащили «добычу в логово».
Как оказалось, Щен на сей раз вернулся намного раньше хозяина. Причиной тому был его неуемный интерес ко всему окружающему. Увлекшись полосатой пушистой пчелой, щенок решил провести дегустацию. Или просто очень жаждал знакомства, а в пасть ему пчела залетела случайно?
Как бы то ни было, к возвращению Альмариона, начавшийся было отек был снят, и пес благополучно дремал на солнышке.
***
Так получилось, что Нольвэ и Лехтэ тоже вспоминали, как та в далеком, увы, детстве разоряла сад Ингвэ, когда вошел один из верных, держа в руках жалобно поскуливающего щенка.
— Мой лорд, — заговорил вошедший, рассказывая, как было дело.
Тэльмэ встала, осмотрела песика, погладила и обернулась к деду. Впрочем, тот уже и сам начал. Взял Щена на руки, и… зазвучала Песня.
Одна из тех, в которых особенно сведущи ваниар, и которые приносят облегчение страдающему роа. Да, и собачьему тоже. Нольвэ пел, а щенок оживал буквально на глазах, отек спадал, и скоро он уже вертелся на руках и весело лаял. Закончив лечение, Нольвэ передал песика верному, и Лехтэ стала собираться. У деда были дела, а они с сестрой вчера договорились встретиться и погулять немного.