Интересно, заметила ли она это? Очевидно, нет, поскольку спокойно продолжила рассказывать, что любит, а что не любит, и всякие пустяки и подробности семейной жизни де Белльшанов. Сомаль откинулся на сиденье и посматривал на девушку, наслаждаясь игрой эмоций на ее лице. И продолжая фантазировать, как он запустит пальцы в эти длинные шелковые пряди…
Было уже совсем темно, когда они прибыли на виллу. Расположенный в пятнадцати минутах езды от столицы огромный участок земли с прекрасными постройками и чудесным песчаным пляжем, которым ему так редко удавалось воспользоваться, достался Сомалю в наследство от отца. Он предложил овдовевшей матери приезжать сюда в любое время, и временами она жила с ним там несколько недель, пока воспоминания не становились слишком уж тяжелыми. Тогда ей требовалось сменить обстановку.
Сомаль вспомнил, как счастливы были его родители. Интересно, возражала бы семья против их брака? Он никогда не слышал, но часто пытался представить себе, что его дед думал о браке младшего сына с иностранкой. Рожденная в Швеции, выросшая в Испании, его мать обожала Африку, культуру, традиции, природу и больше всего своего мужа.
Что касается его собственного брака, то здесь у него сомнений не было. Ндена будет осуждать его, так что лучше все сделать быстро. Отсутствие официального торжества легко объяснить недавней кончиной отца. Семья до сих пор в трауре.
— Пахнет океаном, — сказала Николь.
— Вилла на берегу. Вы можете плавать, когда захотите. Только убедитесь, что кто-то есть рядом на случай непредвиденных обстоятельств. — Рассказывая о своих пристрастиях, Николь упомянула, что очень любит море. Что ж, по крайней мере, она будет довольна близостью океана.
Сомаль позвонил с полдороги своей домоправительнице и предупредил, чтобы его невесте приготовили комнату. В свою очередь Нзола сообщила ему о прибытии матери. Прекрасно, сейчас ему понадобится вся поддержка, которую он сумеет найти. Зефирен поможет. Теперь и мама рядом с ним.
Вот если бы Ндена отправилась на пару-тройку дней куда-нибудь…
— О! Это ваш? — выдохнула благоговейно Николь, глядя на ярко освещенный, ожидающий прибытия хозяина дом.
— Да.
— Похоже на виллу на Французской или Испанской Ривьере.
— Мой отец построил ее для матери. Она провела молодость в Испании. Помнится, вы упоминали, что говорите по-испански. Мама обожает этот язык, хотя, конечно, прекрасно знает и местный диула.
— Мне кажется, это не очень хорошо. Одно дело, надуть министров-политиканов, другое — обманывать вашу маму.
— И ваших родных тоже.
Николь внимательно посмотрела на него.
— Я думала, что смогу, по крайней мере, объяснить им…
— Нет, это неразумно, — покачал головой Сомаль. — Одно лишнее слово, и нас выведут на чистую воду. Я потеряю все, что выигрываю этой жертвой, а переговоры будут сорваны. Только вы, я и Зефирен будем знать правду.
— Но Зефирен — ваша сестра. Почему я не могу сказать дяде и тете?
— Нет! — Тон Сомаля не оставлял сомнений в том, что он не отступится от своего.
Лимузин с мягким шорохом подкатил к освещенному входу и остановился перед большими открытыми дверями. Черная немолодая женщина в униформе стояла на пороге.
— Что ж, — сказал Сомаль, — давайте выясним, не возросло ли ваше актерское мастерство за последнее время. И не забудьте — при посторонних не говорите мне «вы».
Николь с трудом выкарабкалась из лимузина, несмотря на помощь шофера.
Сомаль разговаривал со своей домоправительницей на диула, хотя та знала французский. Она была преданна и надежна. Сомаль «унаследовал» ее вместе с виллой отца, который высоко ценил ее верность. Нзола сказала, что комната для Николь подготовлена.
— Ваша мать удалилась отдыхать. Я не знала, когда вы будете дома, поэтому не сообщила ей о вашей гостье, — сказала пожилая женщина.
— Прекрасно, Нзола. Утром будет не поздно.
Сомаль положил ладонь на спину Николь и подтолкнул ее к дому.
— Пойдем, я покажу тебе твою комнату, — сказал он.
Николь подавляла величественность внутреннего пространства. Потолки терялись где-то над головой, белые стены еще больше увеличивали размеры помещений. Холл был просто огромный, с открывающимися направо и налево дверями.
Николь не успевала осматриваться, с трудом поспевая за быстро шагающим Сомалем. Да еще это жгучее, горящее ощущение там, где он прикоснулся рукой к ее спине! Она едва в состоянии была двигаться. Наверное, это сказывалась накопившаяся усталость. Она ужасно спала последние три ночи. На одно сумасшедшее мгновение ей вдруг захотелось опереться на его плечо, которое было так искушающе близко. Николь тряхнула головой, заставляя себя прийти в чувство.