— Дядя и тетя уже приехали? — спросила она, подойдя к нему.
— Все собрались в саду. Вы готовы? — Николь колебалась лишь секунду, потом кивнула. — Тогда пойдемте.
— А разве не положено, чтобы дядя вел меня к венцу? — спросила она.
— О, это маленькая и очень неофициальная церемония. Присутствуют только ближайшие родственники, — заметил Сомаль. — Не думаю, что стоит придерживаться протокола.
— Вы по-прежнему не доверяете мне, да? — шепнула Николь, беря его под руку и направляясь с ним в сад.
Она дала честное слово. Может, для него мнение Сомаля Дало и не много значило, учитывая обстоятельства, но для нее… Она улыбнулась тете и дяде. Пусть лучше ее родные гадают, по каким это причинам они так заспешили со свадьбой, чем узнают правду. А может быть, когда-нибудь после подписания договора она и расскажет им, как все было на самом деле.
Но не сегодня. Сегодня она выходит замуж в прелестном саду с видом на Атлантику за мужчину, о котором в другой ситуации могла бы только мечтать…
Николь знала, что этот день отпечатается в ее памяти лишь отрывками. Она отчетливо помнила пряный цветочный аромат, струящийся вокруг нее, когда давала клятву любви и верности: «Пока смерть не разлучит нас». Ее супруг неожиданно оказался христианином. Потом горячий требовательный поцелуй, которым Сомаль скрепил их брачные обеты. Потом озадаченный, почти испуганный взгляд тети Франсуаз, когда Николь подошла обнять родных. Супруги де Белльшан оттащили ее в сторону, едва закончились поздравления присутствующих, и накинулись с расспросами.
На счету Николь было уже достаточно эксцентричных выходок, и сегодняшнее событие лишь подтвердило ее репутацию взбалмошной сумасбродки. Родственников уже давно ничем нельзя было удивить, поэтому они приняли ее версию о головокружительном, сногсшибательном ухаживании Сомаля и его предложении довольно легко. Но тете Франсуаз не терпелось узнать подробности, и Николь пришлось пообещать вскоре навестить ее и ответить на вопросы. Все это время она держала пальцы скрещенными за спиной и молилась, чтобы торжество закончилось раньше, чем произойдет что-либо непоправимое.
Ланч в честь новобрачных был более чем роскошным, как если бы прислуга имела по меньшей мере неделю на подготовку вместо неполных двенадцати часов. Но беседа шла вяло, с неловкими паузами, ибо малочисленные гости, которых пригласил Сомаль, за исключением Ингрид и Зефирен не говорили по-французски, а чета де Белльшан лишь подозревала о существовании такого языка, как диула.
Какая же это была пытка — притворяться краснеющей от счастья невестой и все время чувствовать электризующее присутствие мужчины, названного ее мужем и сидящего рядом с ней! Когда его пальцы касались ее руки, казалось, электрические разряды пронизывают тело Николь. А пристальность его взгляда, который гости принимали за знак преданности и внимания, явно напоминала ей о необходимости продолжать их игру.
Визит в «Палас д'Арманн» за багажом Николь прошел без суеты и недоразумений. Сомаль все время был рядом. «Новобрачная» знала, что он не доверяет ей, но все остальные принимали это за чистую монету — нежный супруг не в состоянии вынести разлуки с возлюбленной.
Но самым странным было воспоминание о непонятных, необъяснимых эмоциях, охвативших Николь, когда Сомаль, пожелав доброй ночи, оставил ее посредине гостиной.
К этому времени на вилле не осталось ни одного человека — даже верная Нзола покинула новобрачных. Прислуга вернется через два дня — именно этот срок Сомаль потребовал в качестве медового месяца, ссылаясь на то, что дела не потерпят более длительного его отсутствия.
После того как шаги Сомаля замолкли вдали, все погрузилось в тишину. Николь словно осталась одна в этом доме, во всем мире… Единственными долетавшими до нее звуками были мерный гул океана и шелест легких занавесок.
Она прошла в спальню и закрыла дверь. Через несколько минут она уже лежала в постели с иллюстрированным журналом, который где-то нашла. Но мысли ее витали далеко от страниц глянцевого издания.
Николь не собиралась выходить замуж — по крайней мере, в ближайшие несколько лет. И уж конечно не с целью предотвращения международного скандала. Но даже в фантазиях, порой посещавших ее, как и любую другую девушку, она не проводила первую брачную ночь в огромной роскошной постели в полном одиночестве. Правда, то, что Сомаль отослал слуг, было потрясающей находкой: так никто не узнает, что они вовсе не те пылкие любовники, за которых выдавали себя весь сегодняшний день.