Вернулся Джон. От него пахло прохладным вечерним воздухом и чем-то еще, что Шерлок определил как «джонов запах». Этим же пахло полотенце в ванной, и одежда, аккуратно сложенная в ящике комода в верхней спальне.
Шерлок закрыл глаза, притворяясь спящим, пока Джон негромко шуршал пакетами на кухне, выгружая продукты. Почти бесшумно открылась дверца холодильника, и тут же раздалось громкое восклицание.
— Шерлок! У нас кровь в холодильнике!
— Не кровь, а плазма, — поправил он.
— А это что? В баночке из-под джема?
— Не тро…
— Фу-у-у! Шерлок! Зачем это? Зачем это в нашем холодильнике?
— Это кал, он всегда лежит на нижней полке. Рядом моча, плазма наверху, и на самой верхней полке образцы гноя. Я буду тебе признателен, если ты не станешь там ничего сдвигать.
— Но куда мне поставить мое молоко?
— Твое что?
Шерлок спрыгнул с дивана, уронив пару подушек, и босиком прошлепал на кухню. Джон стоял, с самым несчастным видом зажав себе нос.
— Я же сказал тебе не трогать банку, — строго сказал Шерлок.
— По этому запаху я точно не скучал.
— И зачем тебе столько молока, позволь узнать?
Шерлок заглянул в пакеты и убедился, что кроме молока Джон ничего не купил.
— Просто захотелось.
— Ты сотню лет ничего не ел и не пил, и вот теперь, когда у тебя снова есть возможность пораздражать свои вкусовые рецепторы, ты идешь и покупаешь… молоко?
— Я люблю молоко, — угрюмо сказал Джон, выхватив у Шерлока из рук коробку и прижав в груди, как маленького ребенка. — Я просто хочу стакан холодного молока перед сном, это что теперь, преступление? Где мне его хранить?
— Просто поставь сверху, — Шерлок вынул очередную коробку из пакета и плюхнул на холодильник. Джон вытаращил глаза от возмущения и принялся пыхтеть. Надо сказать, выглядело это очень забавно.
— Оно ведь прокиснет!
— Оно в любом случае прокиснет.
— Люди умирают, молоко прокисает — такая твоя философия? И поэтому лучше оставить его здесь?
— Не понимаю, о чем здесь можно спорить! — рассердился Шерлок. — Это всего лишь молоко! Если ты и дальше собираешься покупать его в таких количествах, заведи себе отдельный холодильник и храни там все, что пожелаешь!
— Ну уж нет! Это моя квартира тоже, я плачу половину ренты, и имею право на половину холодильника!
— Что ты… не тронь… Не смей, это важный эксперимент!
— Тогда почему он в масленке?!
Джон выгреб из холодильника половину баночек и склянок, сгрузив их на кухонный стол. На освободившееся место он принялся выставлять свои драгоценные коробки. Шерлок подскочил к холодильнику и принялся вышвыривать коробки, возвращая на место образцы мочи и кала. Джон попытался отпихнуть его прочь, и они некоторое время теснили друг друга, толкаясь плечами, пока одна из коробок не упала на пол и не разорвалась.
— Прекрасно! — завопил Джон, схватив банку и размахиваясь. Шерлок повис у него на руке, спасая ценный образец. — Пусти!
— Нет! Отдай!
— Хватит!
— Ты ведешь себя как ребенок!
— А ты ведешь себя как идиот!
— Это важно для науки!
— А это важно для меня!
Они сцепились друг с другом, пихаясь и щипая, и в какой-то момент Шерлок забылся — он сделал подсечку, ударив Джона локтем в солнечное сплетение, и навалился сверху. Они покатились по полу, и Шерлок наносил серьезные удары, а Джон бил хоть и непрофессионально, но достаточно сильно. В какой-то момент они врезались в ножку стола, и сверху на них упала одна из коробок, окатив молочным душем.
Шерлок распластался на Джоне, не в силах отдышаться, и почувствовал, что Джон под ним трясется от смеха.
— Ну и придурки, — выдавил он, в перерывах между взрывами хохота. Шерлок отвел с лица мокрую прядь, чувствуя, как молоко капает со стола ему на макушку.
— Мне достался самый нелепый ангел на свете, — пробормотал он негромко, а потом уткнулся лицом в грудь Джона. В ней отчетливо бухало сердце, и это наполнило Шерлока иррациональной радостью.
Глава 4.
Пробраться в больницу наяву оказалось не такой простой задачей, как во сне, но для Шерлока не существовало слишком уж сложных задач. Он не стал приходить ночью, потому что понимал — порой ночная смена даже более людная и активная, чем дневная. Ночью происходило больше дорожных аварий — плохое освещение, вождение в нетрезвом виде. В ночное же время происходила и большая часть перестрелок в неблагополучных районах, впрочем, до Госпиталя Святого Варфоломея таких пациентов довозили редко, из-за расположения госпиталя — достаточно далеко от наиболее криминальных окраин Лондона.
Шерлок не осмелился красть сменную форму интерна, так что заявился к миссис Хабборд под видом уборщика. Она спала или выглядела спящей; жидкие волосы казались кровью на серой наволочке. Шерлок не понимал, отчего пожилые леди так любят экспериментировать со своими волосами. Он повидал и нежно-голубые, похожие на клочки сахарной ваты, прически, и безжалостно-черные старомодные каре, а теперь вот этот бургундский красный.
Сняв планшетку с кровати, Шерлок сел в кресло и стал читать результаты последних анализов. Ему было интересно, предложили ли миссис Хабборд операцию? Вряд ли она могла что-то изменить в ее случае, но умирающие часто предпочитают рискнуть. Шерлок любил, когда безнадежно больные соглашались на сомнительные операции. Кому-то это казалось отчаянием, но Шерлоку это представлялось мужеством, решительной борьбой — с собственным телом, с болезнью, с самой смертью.
Другие хирурги, разумеется, не разделяли его точку зрения. Кому понравится, когда пациент умирает у тебя на руках, прямо на столе, пока ты командуешь: «разряд», снова и снова, даже зная, что уже бессмысленно?
— О чем задумался, дорогуша?
Шерлок вздрогнул и поднял взгляд от планшетки. Миссис Хабборд лежала и улыбалась ему. Шерлок решил, что она не узнает его, но ошибся.
— Снова принес мне угощение?
Он покачал головой.
— Нет. Не в этот раз.
— А, ну ничего. Возьми у меня на тумбочке. Медовые пирожные. Я не хочу, а у тебя такой вид, будто тебя не помешает подкормить.
К собственному удивлению, Шерлок безропотно взял сладость и поднес к губам. Песочное тесто рассыпалось во рту на крошки, отчетливый медовый вкус показался приторным. Шерлок налил себе воды из графина.
Миссис Хабборд смотрела, как он ест. Вид у нее был довольный. Отчего-то пожилые женщины вечно норовили покормить его; накануне миссис Хадсон нагрянула с визитом, принесла домашний пирог с почками и не успокоилась, пока Шерлок не съел немного. К счастью, рядом был Джон, чтобы доесть остальное.
Миссис Хадсон была добра к нему, потому что когда-то Шерлок лечил ее мужа. Тот умирал, и умирал в мучениях. Шерлок сделал так, чтобы максимально ускорить процесс и избавить мистера Хадсона от нескольких недель агонии.
Но у миссис Хабборд не было причин, чтобы благожелательно улыбаться Шерлоку и подкармливать его своими пирожными. По сути, она могла с легкостью нажать кнопку вызова медсестры и сообщить, что посторонний находится в ее палате. Шерлок напомнил себе об этом, облизывая липкие пальцы.
— Вы ведь понимаете, что, хоть и не чувствуете голода, на самом деле ваш желудок пуст? Болезнь создает иллюзию наполненности, но вы все равно должны питаться.
— Думаю, мне уже недолго осталось, — вздохнула старушка. — Не собираюсь заставлять себя в оставшиеся дни. Хочу провести их с комфортом.
— Звучит разумно.
Шерлок снова уставился в бланк, задумавшись о своем. В тишине палаты ему было спокойно и легче дышалось; словно сами стены госпиталя действовали благотворно на его мыслительные способности. Шерлоку нужен был госпиталь. И наоборот.
— Не поздно ли для уборки?
Шерлок не сразу понял, о чем она спрашивает, а потом с отвращением взглянул на свой голубой комбинезон.