Мы повернули в следующий коридор. Оверс ждала около внешнего шлюза. Как только она увидела нас, она нажала на открывающую панель. У неё был пистолет, и как я успел заметить, Менса держала мою пушку в другой руке.
— Доктор Менса, мне нужно моё оружие.
— У тебя не хватает руки и части плеча, — отрезала она. Оверс схватилась за мой скафандр и помогла вытащить меня из шлюза. Пыль закрутилась в воздухе, когда прыгун приземлился в двух метрах поодаль, буквально очистив раздвигаемую крышу станции.
— Да, я знаю, но... — Люк открылся, и Рэтси выскочил, схватил воротник моего скафандра и втащил всех нас троих в кабину.
Когда мы взлетели, я сжался на палубе. Мне нужно было что-то сделать с тазобедренным суставом. Я попытался проверить сканы, чтобы убедиться, что на земле никто не остался, стреляя в нас, но даже здесь моя связь с системой прыгуна была дёрганой, «мерцая» так сильно, что я не мог видеть никаких отчётов с контрольно-измерительных приборов, как будто что-то блокировало...
О-о-о-х.
Я снова почувствовал заднюю часть шеи. Большая часть помех исчезла, но теперь я мог почувствовал что-то в моём порту. В моём порту данных.
БезоБлоки «ДелтФолл» не были неконтролируемыми, им были вставлены перепрограммированные боевые модули. Эти модули позволяют осуществлять персональный контроль над БезоБлоком, превращать его, из по большей части автономной конструкции, в марионетку. Канал может быть отключён, управление может осуществляться через комм, но функциональность будет зависеть от того, насколько сложны приказы. «Убей людей» — это не сложный приказ.
Менса стояла над мной, Рэтси наклонился через сиденье, чтобы посмотреть на лагерь «ДелтФолл», Оверс открыла один из ящиков для припасов. Они разговаривали, но я не мог его уловить о чём. Я сел прямо и сказал:
— Менса, вам нужно выключить меня сейчас.
— Что? — Она посмотрела на меня сверху вниз. — Мы уже почти... аварийный ремонт...
Звук прерывался. Устанавливаемое обновление нагружало мою систему, а мои органические части не предназначались для обработки такого большого количества информации. — Неизвестный БезоБлок вставил носитель данных, перепрограммированный боевой модуль. Он загружает в меня инструкции и переделает мою систему. Вот почему два блока «ДелтФолл» стали неконтролируемым. Вы должны остановить меня. — Я не знаю, почему я танцевал вокруг этого слова. Может быть, потому что я думал, что она не хочет это слышать. Она только что застрелила вооружённого БезоБлока с помощью шахтёрского сверла, чтобы вытащить меня; по-видимому, она хотела сохранить меня.
— Вы должен убить меня.
Им потребовалось целая вечность, чтобы понять, что я сказал, соединить его с тем, что они, должно быть, видели на канале моей полевой камеры, но моя способность измерять время тоже «мерцала».
—Нет, —сказал Рэтси, с ужасом глядя на меня. — Нет, мы не можем...
Менса сказала:
— Мы не будем. Пинь-Ли…
Оверс бросила ремонтный комплект и перебралась через два ряда сидений, крича на Пинь-Ли. Я знал, что она направляется в кабину, взять управление, чтобы Пинь-Ли смогла поработать надо мной. Я знал, что у неё не будет времени починить меня. Я знал, что могу убить всех в прыгуне, даже с разбитым тазобедренным суставом и одной работающей рукой.
Поэтому я схватил пистолет, лежащий на сиденье, развернул его к груди и нажал на курок.
ЭКСПЛУАТАЦИОННАЯ НАДЁЖНОСТЬ 10% И ПРОДОЛЖАЕТ СНИЖАТЬСЯ
ИНИЦИИРОВАНО ВЫКЛЮЧЕНИЕ
Глава 5.
Я ВКЛЮЧИЛСЯ СНОВА и обнаружил, что дезактивирован, но постепенно перехожу в фазу пробуждения. Во мне чувствовалось какое-то возбуждение, но все мои отметки оставались на нуле, и я совершенно не представлял, почему. Пришлось просмотреть персональные логи. Ах да, точно.
Я не должен был просыпаться. Но всё же надеялся, что они не сглупят, и что они слишком мягкосердечны, чтобы бы убить меня.
Вы, должно быть, заметили, приставлять пистолет к голове я не стал. Убивать себя я вовсе не хотел, но что-то надо было сделать. Можно было вывести себя из строя как-нибудь иначе, но давайте смотреть правде в глаза — я не хотел сидеть и слушать, как они убеждают себя, что другого выбора нет.
Запустилась диагностика и сообщила, что перепрограммированный боевой модуль удалён. На секунду я даже не поверил в это. Открыл свой канал службы безопасности, подключился к камере в медотсеке. Я лежал на операционном столе, без брони, на мне только то, что осталось от скафандра, вокруг столпились люди. Образ, как из ночного кошмара. Но плечо, рука и бедро у меня были восстановлены, так что в своей кубикле я всё же побывал. Отмотав запись назад, я просмотрел, как Пинь-Ли и Оверс с помощью хирургического набора ловко удаляют боевой модуль из моего затылка. Это было такое облегчение, что я аж дважды проиграл запись, после чего запустил диагностику. Логи были чисты — ничего, кроме того, что уже имелось во мне, прежде чем я шагнул в станцию «ДелтФолл».
Мои клиенты — самые лучшие.
Затем включился слух.
— Я заставил ХабСистему обездвижить его, — сказал Гурасин.
Ха. Ну, это многое объясняло. Контроль над Системой Безопасности всё ещё был у меня, и я приказал ей заблокировать ХабСистеме доступ в её канал и выполнить мою программу для чрезвычайных ситуаций. Я встроил эту функцию в систему, чтобы в случае надобности подменить час-другой аудио- и видеозаписей, которые непрерывно вела ХабСистема, обычным шумом жилой станции. Для любого, кто слушает нас сейчас через ХабСистему, или попытается воспроизвести потом запись, всё будет звучать так, словно все вдруг резко перестали разговаривать.
Слова Гурасина, видимо, стали сюрпризом, потому что послышались протестующие возгласы — в основном от Рэтси, Волеску, и Эреды. Пинь-Ли нетерпеливо говорила:
— Нет никакой угрозы. Когда он выстрелил в себя, это остановило загрузку обновления. А те несколько фрагментов инородного программного кода, которые успели скопироваться, я смогла удалить.
Оверс начала:
— Или ты собрался провести собственную диагностику, ведь…
Я слышал их потому, что находился с ними в комнате, и через канал службы безопасности, так что я подключил себе ещё и видеопоток с камеры. Менса подняла руку, призывая всех успокоиться. Она спросила:
— Гурасин, что не так?
Гурасин сказал:
— Поскольку он отключён, я через ХабСистему смог получить доступ к его внутренней системе и некоторым логам. Хотелось разобраться с некоторыми аномалиями, которые я замечал иногда в канале. — Он жестом указал на меня. — Этот бот уже давно неуправляем. Его ограничительный модуль взломан.
В сериалах с развлекательных каналов такие моменты называют «Вот дерьмо!».
Через камеры безопасности мне было видно, как все растерялись, но тревогу пока не забили, ещё нет.
Пинь-Ли, которая только что явно покопалась в моей локальной системе, сложила руки. На лице её застыло резкое, недоверчивое выражение.
— Мне трудно в это поверить. — Она не добавила «Сволочь ты», но это прозвучало в её голосе. Ей не нравилось, когда кто-то сомневался в её компетентности.
— Он больше не подчиняется нашим командам. Никакого контроля над его поведением у нас нет, — в тоне Гурасина появилось нетерпение. Ему тоже не нравилось, когда кто-то сомневался в его компетентности, но проявлял он это иначе, чем Пинь-Ли. — Я показал свой анализ Волеску, и он согласен со мной.
На мгновение я почувствовал себя преданным, что было глупо. Волеску моим клиентом, я спас ему жизнь, потому что такова моя работа, а не потому, что он мне нравился. Но тут Волеску сказал:
— Я с тобой не согласен.
— Значит ограничительный модуль всё-таки работает? — спросила Менса, нахмурившись на всех них.