Сейчас девушка не задумываясь предложила ожерелье Проныре и тут же поймала сердитый взгляд Ингви - тот уже знал, что сейчас начнется неминуемая торговля. Действительно - Проныра, уняв блеск в глазах, заявил с каменно-непроницаемым лицом, что этого мало. До вампирессы наконец-то дошло, что купец имеет в виду заграбастать все их ценности в обмен на теплые шмотки, которые им действительно необходимы. Тогда она схватила ожерелье и замахнулась, делая вид, что собирается швырнуть драгоценность за борт. Это оказалось правильным ходом. И странники, и Проныра понимали, что теплые вещи все равно перейдут сегодня из рук в руки - вопрос был лишь в том, сколько прохиндей выжмет из своих пассажиров. Если ожерелья не станет - возможность выбора в их поклаже сократится. Толстячок не был уверен, что у друзей найдется что-либо, адекватное по ценности ожерелью - и уступил. Согласившись, он стал многословно уверять, что идет навстречу своим гостям и делает необычайно широкий жест. Но таков уж его характер - друзьям Проныра ни в чем не может отказать...
***
По мере продвижения на северо-запад погода почти не менялась, но тем не менее тенденция была очевидна - ветер несколько поутих, опять стало теплее. Ингви был склонен объяснять это влиянием оставшегося на севере теплого течения - того самого, что делало Доброе море таким добрым... День шел за днем, а горизонт оставался чист. Тем не менее, путешественники не волновались - раз уж их шкипер не беспокоится - так им-то что.
Однажды произошел странный случай. Когда пассажиры получили свой очередной рацион и собирались ужинать (ели они в своей каюте), Ингви отработанным жестом провел рукой над мисками (это вошло в привычку у него еще в Альхелле) и вдруг крикнул:
- Стоп! К еде никому не прикасаться!
- Неужели отрава? - подскочил Филька.
- Нет... Но очень похоже. Идем-ка к Проныре, спросим у него, что это значит.
Проныра обитал в соседней каюте - их, собственно, и было всего две. Ингви постучал (вся его компания теснилась за ним и шумно дышала в затылок) и когда толстяк отворил на стук дверь, сунул ему под нос миску:
- Что это?
Тот меланхолично заглянул в миску, деликатно взял кусочек, прожевал и так же задумчиво ответил:
- Баранина. Неужели мой Тепич, - это было имя кока, - не угодил?
- А в баранине что? - терпеливо спросил Кендаг, - яд? Или нет?
- Нет. Если не верите - могу съесть все, что в тарелке. Хотя уже отужинал, - взгляд купца был прозрачен и чист, - от этого только лучше ночь просплю.
- Снотво-о-орное, значит, - протянул демон, - а зачем?
Спокойствие Проныры обескуражило его и лишило боевого задора, с которым Ингви стучал в каюту шкипера. Тем более, что Проныра ничего не отрицал, хотя выглядела вся эта история, мягко говоря, странно...
- Я проверял вас. В стране Риодна я собираюсь - ни больше, ни меньше просить аудиенции у тамошней королевы. Выдающаяся дама, необычный характер. Если меня там попробуют отравить - хотелось бы знать, что вы меня убережете. Я не предупредил заранее, чтобы проверка получилась.
- Ну и как, получилась? - мрачно осведомился Ингви.
- Да. Я ж говорю - если не верите, я готов съесть сам.
- Да нет, не надо, пусть нам лучше просто дадут что-нибудь без этой... приправы. И кстати, мне хотелось бы наконец узнать хоть что-то о цели нашего путешествия, а?
- Пока рано говорить, - пожал плечами Проныра, - ничего особенного я рассказать не могу, да скоро сами все увидите... Ладно, пойду Тепичу скажу, пусть снова подаст вам ужин...
И с этим удалился, тщательно заперев свою каюту.
- Что думаете? - осведомился Ингви, говорить никто не стал, - молчите... Я вам вот что скажу - у меня руки чешутся его самого усыпить да в каюте у него покопаться...
- Давай! - Тут же загорелся Филька, - а то... Он с нами вон как!
- Ну конечно, - поморщился Ингви, - "давай"... При матросах нельзя, а если и их усыпить - кто вахту будет стоять? А если с кораблем что неладно? Нет...
- А мы ночью... - не сдавался эльф, - когда на вахте только один из этих двух... полутроллей будет, у руля.
- Нет, все же не буду я этого делать, - подумав объявил Ингви, - не стоит.
На восьмой день плаванья в открытом море Ннаонна ворвалась в каюту, где на топчане дремал Ингви:
- Просыпайся! Там остров показался. Проныра скомандовал рулевому к нему идти.
Ингви неохотно поднялся и стал, сопя, натягивать сапоги. В последние дни он все реже покидал каюту и пребывал в меланхолии.
Остров, о котором говорила Ннаонна, оказался невелик. Демон побрел на нос судна, где стоял, разглядывая землю, Проныра.
- Ну, это и есть, что ли, твоя Риодна? Представляю себе визит к самой королеве этой страны.
- Нет, что ты, - в открытом море Проныра утратил со временем некоторую часть своей обходительности и уже говорил королю "ты", впрочем тот сам когда-то предложил общаться "по-простому", - здесь и людей-то нет. Это островок маленький, а Риодна далеко. Долго еще плыть, здесь воду возьмем. Отсюда, видишь, никакой земли нет далеко и вперед, и назад...
И действительно, Риодна была еще далеко...
***
На пятой неделе пути (и на пятнадцатые сутки в открытом море) на горизонте что-то возникло. Длинная черная линия. Вглядываясь в туманную серую пелену дождя, Ингви попытался определить, хотя бы, какой ландшафт впереди - горы или равнина.
- Нет, - наконец пробормотал он, - ничего не вижу... Похоже, что скалы...
- Конечно скалы! - отозвалась Ннаонна, - Черные, с острыми зубцами...
- Ну и зрение у тебя...
- А что такого? - встрял Филька, - я тоже прекрасно различаю черные с зубцами.
- Так ты ж эльф, - пояснил Кендаг, который так же как и Ингви безуспешно щурился и тер глаза, - тебе и положено.
- Выходит, у вампиров зрение не хуже, чем у эльфов, - подвел итог Ингви, а я думал, что вампиры существа ночные... Днем видят хуже...
Ннаонна пожала плечами и удалилась в каюту.
Когда "Фельпют" приблизился к загадочной земле, все смогли разглядеть монолитную стену высоких зловещих скал, очерченную понизу белой кромкой прибоя. Дождь, вторые сутки сопровождавший судно, здесь превратился в равномерный холодный ливень, над вершинами гор клубились свинцовые тучи, гарантирующие, что непогода не прекратится еще долго. Сквозь густой и плотный шум дождя уже стал слышен рев прибоя, даже без эльфийского зрения было видно, как у подножия черной стены ярятся гигантские волны - море безнадежно и неутомимо шло на приступ этих скал, словно бы являющих собой крепостную стену тверди, воздвигнутую ею против океана...