Кендаг, а за ним и Ингви, перелезли на корабль. Последней была Ннаонна. Она взлетела на палубу, как белка - одним прыжком. Лодчонка, закрученная инерцией толчка девушки, со стуком ткнулась в борт драккара, разбойники обернулись, друзья кинулись было на них, но...
- Пощады, ваше величество! - вдруг завопил предводитель пиратов, бросая топор и падая на колени, а затем обернувшись к своим - бросайте оружие, олухи! Просите пощады у короля великого, у его демонского величества!..
Четверо бородачей угрюмо опустили луки, но падать на колени и просить пощады не стали. Тем временем первый не унимался:
- Ваше величество, не извольте гневаться... Пощадите, не серчайте... это...
С неописуемым удивлением Ингви в коленопреклоненной фигуре узнал оборванца, которого он в незапамятные времена запретил избить в Альде... В тот памятный день, когда орки Лорда Внешнего Мира впервые "вершили королевское правосудие"... На площади перед Альхеллой - тысячу лет назад...
- Ты, что ли... землячок... - промямлил Ингви, несказанно пораженный, откуда ты сюда... А, ладно... Что делать-то нам с тобой теперь, а?
- Что прикажете, ваше королевское демонское величество! - с какой-то истовой радостью отвечал тот, не поднимаясь с колен.
- Ну тогда давай, что ли... сниматься с якоря... Если так.
- Эй, ребяты, - альдиец проворно вскочил и обернулся к своим, последовало несколько команд, которые бородатые викинги опрометью бросились исполнять - к огромному изумлению Ингви. Ннаонна присвистнула, выражая общее мнение...
Один из викингов обрубил якорный канат и драккар тихо развернулся по течению.
- С позволения вашего королевского величества, - пробормотал альдиец и бросился к рулю, бородатые "ребяты" сели на весла...
Ингви с друзьями пробрался на корму - так, чтобы находиться рядом с рулевым и держать в поле зрения гребцов. Никто не произнес ни слова - ситуация была настолько нереальной, что сказать было просто нечего...
- Ну, - нарушил молчание Ингви, - вор-разбойничек... И что же это значит, а? Почему это вы такие... послушные?
- Мы, ваше величество, сбежать от Моррика рады-радешеньки. Потому что он псих ненормальный и счастья у него нету. Он и корабля-то хорошего через это лишился, остался только с такой вот лодочкой... И всем мужикам правильным он надоел, как у нас в Альде говаривали, хуже горькой редьки. Но только сбежать от него в походе - дело для него оскорбительное, а ежели такой псих мстить наладится - быть беде... А с вашим величеством мне не страшно ничего... И своим я тоже сказал, мол, чего же лучшего желать...
- А как же тебя, величать, землячок?
- А Никлис я, Никлис-с-дубинкой в Альде меня прозывали... В Альде-то... А теперь я, конечно, Никир. Никир-викинг, богатырь великий, - и мужичок тоненько хихикнул...
***
Ингви бросил прощальный взгляд через плечо. Их бегство не вызвало никакой реакции у викингов, увлеченных схваткой на берегу. Впрочем, там дело шло к концу. Риодненские ополченцы разбегались, упорная схватка еще шла в центре, где медленно пятились, сомкнув краснорукие щиты, воины береговой стражи и дружинники в латах, перед ними ритмично взблескивало лезвие секиры над красным плащом и с обоих сторон мелькали заряды колдовского пламени - зеленые и синевато-фиолетовые - оставляя дымные трассы, мало-помалу заволакивающие место схватки расползающимися грязно-бурыми лохмотьями. Вокруг отбивающихся риодненцев собиралось все больше викингов, многие из которых сверкали начищенными кольчугами и стальными шлемами... Проследив взгляд Ингви, "Никир-викинг, богатырь великий" ухмыльнулся:
- Долго не продержатся, вот только Хольн Плешивый их главного здоровяка прищучит... Да и колдуны наши не в пример здоровее... Над полем разнесся неистовый вой, вокруг схватки заблистали зеленые зарницы.
- Что там, Филька? - спросил Ингви.
В этот момент Никлис навалился на рулевое весло, разворачивая судно, поле боя скрылось из виду за бугром... Филька подумал еще с минуту и предположил:
- По-моему, в схватку вступили деды, которые вчера приехали...
- Слишком поздно, дело уже, наверное, сделано, - побормотал Ингви и обернулся к рулевому, - ну теперь говори...
- А что говорить-то?..
- А все и говори - как попал сюда, как вышло, что ты здесь главным был, почему твои "ребяты" так легко с тобой согласились.
- Ну, перво-наперво, попал я в Энмар на невольничий рынок соизволением вашего величества... об чем, сказать по правде, не слишком-то и жалею.
- Да ну? - Ингви недоверчиво поднял брови.
- Точно! У нас, на Северной стороне, мне ходу в старшины не было, ударился в воспоминания разбойник, - наш-то, старший, Пиритой-вор, говаривал так: "Ты, Никлис, дурень, профессии в жисть знать не будешь, сколь тебя, дурня, не учи" И быть бы мне при дубинке всю жисть у толковых воров на подхвате... Не судьба, значит. А в Энмаре в ту пору в гребцах на галеры была нужда великая - долго я на рынке не маялся... Купил меня купчина толстобрюхий и приковали меня цепью на той посудине окаянной, что звалась "Ронника"... Но в первом же плавании настиг нас драккар Толстого Рогли. А у викингов, слышь-ка, ваше демонское величество, обычай, чтобы вам знать, такой: кто при весле сидит - тот и мужчина. Тот достойный человек. Им что весло, что меч - в руках держать равно благородственно. Потому они энмарцев же не любят и преследуют нещадно, что те, противу такого их обычая, к веслам на цепь сажают... Кто есть толстобрюхий при мошне в каюте - тому кишки вон и Морскому царю слава! Кто при весле, как муж добрый - тому свобода и гуляй, душа... Отковали меня от весла и отпустили бы на все четыре стороны, да только... Куда править прикажете, ваше величество?
Ингви встрепенулся и посмотрел по сторонам - корабль выходил из дельты.
- Давай пока на юг вдоль берега, что ли... И дальше рассказывай.
- На юг, так на юг, вашему величеству виднее...
- Никлис, посуди сам - здешних я не боюсь, хотя и с ними успел уже пару раз сцепиться, твои бывшие дружки мне опаснее, а на юг, думаю, они сейчас не сунутся.
- А они и вовсе никуда не сунутся, пока славу Морскому царю кровью не воздадут и все до последней нитки не ограбят.
- А если их побили и обратно на драккары загнали?