— Проныра, Проныра… Почему-то его словам здесь все верят, хотя он очень похож на плута, обманщика и предателя.
— А он такой и есть, — спокойно ответил царь, — когда-нибудь он будет обманывать и предавать меня. Но не сейчас.
— Откуда такая уверенность?
— Ему невыгодно. Если он возьмется помогать разбойникам — ему не заплатят, они и так уверенны в победе. Поможет мне — заплачу щедро, ибо без его помощи я обречен. Кстати он что-то говорил о том, что ты побеждаешь врагов не только силой, но и коварством.
— Ах да, мое коварство… Ну конечно, ведь силой я вряд ли… Что ж, мне надо подумать. Однако скажу сразу — не думай, царь, что ты и твои люди останутся в стороне. Не выйдет… А что говорит Проныра — когда ждать нападения?
— Он не говорит точно, но дней пять-шесть, пожалуй, у тебя будет.
— Что ж, значит пять-шесть дней. Хорошо. А кстати, на какую награду я могу рассчитывать?
— Награду? Но я же договорился с Пронырой…
— Не понял — Проныра сказал, что я полезу в такую драку бесплатно?
— Нет, я обещал ему награду, если он спасет мой Эману. И он посулил твою помощь…
— Та-ак, понятно. В таком случае — я требую такую же награду, какую вытребовал он.
Алгано Лучич побледнел, как мел:
— Это невозможно!
— Вот как. И что же, интересно, обещано этому коротышке?
— Я пообещал ему, что мы спустимся в подвалы этого дворца и он сам отсчитает себе половину сокровищ рода Алганов… Если я отдам вторую половину тебе, чужеземец…
— Х-м, задача… Ну не знаю, что и сказать…
— Предоставим решить эту задачу Вевену, подобию Гили.
Следующим номером программы было посещение «подобия Гили» в его апартаментах. Ингви было любопытно взглянуть на представителя знаменитой семьи, игравшей такую значительную роль на островах. Пожалуй, в Мире не нашлось бы аналогов этой странной касте… Царь Лучич вновь повел гостя по узким кривым галерейкам. Сзади слышалось тяжелое топанье, сопровождаемое мелодичным позвякиванием клинков. Ингви непроизвольно поеживался — его явно раздражало то, что у него за спиной постоянно находится тамейон, кажущийся, как бы то ни было, человеком опасным. Однако он не высказывал своего недовольства открыто, опасаясь показаться с одной стороны невежливым, с другой — трусливым. Раз уж его здесь отрекомендовали, как великого героя — надо держать марку.
Пресловутое «подобие» оказалось человечком небольшого роста, жирненьким и дрябленьким, насколько это можно было предположить под многочисленными одеяниями, скрывавшими его фигуру. С одутловатого лица, обрамленного реденькой бородкой, глядели прозрачные водянистые глазки. Взгляд этот казался скорее простодушным, нежели проницательным или мудрым. И вообще, весь облик подобия Гили Вевена говорил о слабости — и слабости тела, и слабости разума. Тем забавнее для Ингви была трогательная почтительность, с которой царь обратился к гермафродиту, приветствуя его и представляя гостя. Вевен тут же откликнулся, добродушно и вежливо поздоровался с пришельцем и заявил, что они, ревнители истинной веры, очень много в свое время говорили о демоне, ставшем одним из царей Севера. Обсуждали так и этак и наконец пришли к выводу, что Гили не против. Дескать, демон — существо иного мира, не творение Гили и стало быть не подпадает, так сказать, под юрисдикцию подобий. Им, подобиям, надлежит классифицировать и судить все и вся, что создано Гили Добрым, а демон — вне этого. И стало быть пользоваться его услугами не зазорно — ежели услуги эти направлены к благу.
Ингви быстро откликнулся:
— Прошу прощения, уважаемый, мне это не нравится. Согласно вашей логике я — вне закона.
— И что же? — так же тихо и кротко поинтересовался Вевен.
— Ну-у… Какая, скажем, кара положена согласно вашему закону убийце человека?
— Наказания различны — выкуп, изгнание, разного рода казни… Зависит от обстоятельств совершения убийства.
— Ну а если убитый — не творение Гили? Тогда убийство, очевидно, не грех, так? Ведь убийца оборвет жизнь, не созданную божеством?
— Пожалуй, что так, — голосок Вевена был по-прежнему тих и полон доброжелательства.