Две гигантские фигуры прошли между рядами капсул, приближаясь к Алику. Алик почему-то не испытывал страха, только любопытство и какое-то детское ожидание чуда.
– Значит, я сплю. Какой прикольный сон!
– Это не сон, – сказал Аид. – Соберись, Орфей, и давай поговорим серьезно. Осталось совсем мало времени.
– Вообще-то, я не Орфей, – начал Алик.
– А я не Аид, – продолжил гигант в хитоне. – Мы используем знакомую тебе матрицу, чтобы экономить время и силы. Люди сами создали эту матрицу, а ты человек, тебе подходит.
– А вы кто?
– В рамках матрицы – боги. Но ты же не древний грек, поэтому более адекватный ответ – инопланетяне. Две с половиной тысячи лет назад мы потерпели аварию вблизи вашей планеты и были вынуждены остаться здесь. Скажи, тебя никогда не удивляло, почему именно в Древней Греции, стране разобщенных племён, жители которой занимались в основном своими козами и оливами, если не считать непрерывных стычек друг с другом, произошел такой невероятный взрыв науки, искусства, социальной организации?
– Не задумывался, если честно, – ответил Алик. – А почему? Ваша работа?
– Работу сделали вы, люди. Мы только помогли вам реализоваться.
– Поточное производство гениев?
– Да, мы умеем снимать защиту, которую ставит природа, чтобы воспрепятствовать слишком быстрому развитию человечества. Почти каждый человек, пройдя нашу обработку, становится выдающимся талантом, даже гением. Мы не можем предсказать – каким. Это зависит от личности. Появляются великие воины и философы, медики и правители, ученые и поэты, провидцы и художники.
– Зачем?
– Не могли же мы жить веками среди пастухов и дикарей! Мы устроили золотой век человечества. На ограниченной территории.
– И участвовали в их играх, так? Чтобы вам, богам, не было скучно?
– В общем, да. Часть наших обосновалась в базе на обратной стороне Луны, и пытались там наладить связь с родиной, чтобы вернуться домой. Это были техники и ученые. Но в экспедиции были еще антропологи, социологи, артисты, художники, которым просто нечего было делать. И мы занялись локальной эволюцией человечества. Возникли полисы. Родилась и окрепла высокая культура. Войны, конечно, тоже были – без них не бывает взросления. Но без зверства и излишней жестокости. Развилось военное искусство. Греческие воины под предводительством Александра Македонского дошли до Индии, хотя военная экспансия в целом не удалась. Важно другое: произошла культурная экспансия. Эллинизм, культ красоты и гармонии тела и духа, распространился на полмира и сохранился спустя тысячелетия, когда Древняя Греция давно перестала существовать. А наши первые «расторможенные» – они заложили основу современной науки, искусства, государственного строительства. То, на чём основан так называемый западный мир, в том числе и твоя, Орфей, часть мира. Ни в одной стране так не тянутся к античным корням, как в России, и ни в одной стране так безуспешно…
– Но вы продолжаете свои опыты, – прервал обсуждение своей страны Алик, указывая на саркофаги.
– Огонь надо поддерживать. Впрочем, это последние, скоро мы уйдём: нашим ученым удалось, наконец, связаться с родной планетой.
– Поздравляю. А мы как же? – спросил Алик.
– А вы уже большие, дальше эволюционируйте сами. Не оглядывайтесь, идите вперёд! Теперь о тебе, Орфей. Задавай конкретные вопросы.
– Почему вы забрали именно Машу? Как это произошло? Что за странный полицейский заговор – ведь они покрывают похищение людей! Почему разрушаются пары? Зачем ожидающему надо путешествовать?
– Мы забираем людей, заражённых эллинизмом. В центре Парфенона есть место, куда выходит пространственный туннель, соединенный с этой пещерой; раньше там стояла статуя Афины. Если заражённый попадает в это место – он притягивается сюда и попадает в саркофаг, на процедуру растормаживания. Не волнуйся, Орфей! Твоя Эвридика не страдала и не страдает: с момента входа в туннель и до момента возвращения сознание отсутствует.
– А у неё вы спросили, ей это надо?
– Надо. Иначе её не повлекло бы к месту перехода. Если помнишь, там стоит ограждение. И всегда стояло: жрецы пускали к Афине не всякого.
– Ладно, а что с полицией?
– В полиции Акрополя работают только потомки жрецов Парфенона, а они были потомками жрецов других, более древних храмов. Это наши связные. Они все в курсе, так же, как и шеф Афинской полиции.
– Ловко вы устроились! Знаете, я рад, что вы улетите: лучше без гениев, но и без манипуляций, о которых эти гении даже и не помнят потом.
– Если захочешь, сможешь вспомнить.
– А я тут причём?
– Это к вопросу о парах. Пары распадаются, потому что один поднимается на новую ступень, а другой остается на старой. Им становится просто не о чем говорить друг с другом.