– А откуда ты знаешь, что это безопасно? – уточняю я.
Она дергает всю конструкцию и пожимает плечами.
– Да просто знаю. Сантанджело очень загоняется по таким вещам.
Рафаэлла начинается подниматься. Лестница раскачивается.
– Только по одному, – кричит она нам.
Я смотрю на Бена.
– Ты следующий.
Не то чтобы я боялась высоты. По ночам я не раз выбиралась из окна и спрыгивала с растущего рядом дерева. Но это просто огромное, да и по ветвям лезть не так страшно, как по хлипкой лесенке, которая закреплена непонятно где.
К тому моменту, как подходит моя очередь, Бен уже успел напугать меня своими кривляньями. Я начинаю подъем, сосредоточенно переставляя ноги и каждый раз проверяя надежность ступеньки, прежде чем перенести вес с предыдущей.
Когда я добираюсь до конца лестницы, Рафаэлла и Бен помогают мне выбраться наверх.
– Закрой глаза, – говорит Рафаэлла.
– Ты с ума сошла?
– Тут очень прочное дерево, – уверяет она. – Это совершенно безопасно, к тому же мы тебя держим. Обязательно нужно закрыть глаза.
Если мне сейчас скажут, что отсюда можно увидеть даже завтрашний день и он прекрасен, я точно спрыгну вниз. Однако я все же выпрямляюсь и закрываю глаза.
– Теперь открой.
Я стою на площадке спиной к домику. На уровне середины туловища прибита перекладина, чтобы не упасть. Рафаэлла показывает прямо вперед:
– Город. – Затем поворачивает меня налево. – Кадеты. – Потом направо. – Мы.
От домика на дереве открывается прекрасный и невероятно полный вид на всю округу. Холмы, долины, дома, шпили, симметричные фермерские постройки и виноградники. Кругом буйная растительность, подернутая дымкой, освещенная лучами утреннего солнца, и внутри у меня поднимается волна какого-то чувства. Я поворачиваюсь направо и смотрю на наши корпуса. Отсюда видны все шесть, и кажется, что они стоят ближе друг к другу, чем на самом деле. Я вижу маленькие домики, где живут кураторы факультетов, а поодаль – недостроенный дом Ханны у реки.
– Отсюда им все видно, – понимаю я.
– Если взять хороший бинокль, они и в комнаты к нам заглянуть смогут, – говорит Рафаэлла.
Я поворачиваюсь в сторону кадетов, которые уже выбрались из палаток и готовятся к началу дня.
– Тут никакие спутники не нужны, – восхищается Бен.
– Вот что им особенно важно, – добавляет Рафаэлла, указывая на Джеллико-роуд. – Они видят всю местность с высоты птичьего полета. Если потребуется, они всегда будут знать, что кто-то к ним приближается.
– Значит, они за нами шпионят.
– Если честно, не думаю. По-моему, им просто нравится вид, и здесь можно неплохо проводить время, – отвечает она, заходя в домик. Как ни странно, он довольно крепкий. Мы входим следом за Рафаэллой и осматриваемся. – Кажется, имя дереву дали в восьмидесятых, и тогда же построили тут подобие домика. Не думаю, что он был такой надежный, как сейчас, это у Сантанджело пунктик. Не удивлюсь, если он еще и плитку положит. Это все его иммигрантские корни.
– Так ты, значит, приходила сюда, когда дерево было нашим?
Она кивает с улыбкой.
– Как и все, кто здесь родом из города. Да ладно, ты посмотри на вид. Шикарно. Земля обетованная.
– Можно вывезти девушку из городка, но не городок из девушки, как говорится, – усмехается Бен.
– Красиво же!
– Готов поспорить, что ты ходила сюда с Сантанджело, – говорит Бен.
Рафаэлла краснеет и выходит на площадку. Мы следуем за ней, вдыхая утреннюю свежесть.
– Они хотят снова встретиться. Завтра вечером. На этот раз в клубе, – сообщает она.
– А кадеты согласны?
– Вроде бы да. Но с Джоной Григгсом никогда нельзя быть уверенным.
Вдалеке на Джеллико-роуд появляется машина.
– Горожане, – говорит Рафаэлла. – У нас десять минут, чтобы выбраться отсюда.
Я спускаюсь последней, бросив внимательный взгляд на недостроенный дом Ханны у реки. Вот только я вдруг понимаю, что он в общем-то достроен. Осталось только доделать немного внутри. Мысль о том, что дом почти закончен, необъяснимо пугает меня.
Поздно вечером меня будит непонятный звук. Какое-то время я лежу, не двигаясь и прислушиваясь. Сердце колотится, и я начинаю думать, что этот стук мне, возможно, приснился. Когда понимаю, что заснуть не удается, то встаю с кровати и тихо спускаюсь по лестнице. Я слышу дыхание детей в спальнях, останавливаюсь в дверях и смотрю на них. Я замечаю, что Хлоя П. лежит в чужой постели, крепко обнимая подружку. А вот Джесса, лежит в уголке и спокойно сопит. Все это вызывает у меня улыбку. В углу горит свеча, и я подхожу, чтобы задуть ее.