Я крепко сжимаю ее руку.
– Не надо, – прошу я. – Мне нужна твоя помощь в управлении факультетом… и всей школой, но ничего не получится, если мы обе будем плакать.
– Когда Бригадир принес тебя… Я подумала, что ты умерла… Я все время боюсь, что ты что-нибудь с собой сделаешь, Тейлор…
Я отпускаю ее руку и качаю головой.
– Смерть пока что не входит в мои планы, – объявляю я, выбираясь из кровати.
Я выхожу из комнаты и застываю. Такое ощущение, что собрались все. Все старшие классы – кто сидит на ступеньках, кто прислонился к перилам, кто просто стоит в коридоре. Как будто меня ждали. Я не знаю, что им сказать, но, спускаясь по лестнице, понимаю: они все ищут в моих глазах подтверждение, что я в порядке. Стоит абсолютная тишина. Их молчание словно сдирает с меня кожу, оставляя беззащитной.
Помню ли я, что сказала Рафаэлла на парковке возле евангельской церкви?
«В кого я верю? – переспросила она, как будто я задала самый глупый вопрос в ее жизни. – Я верю в тебя, Тейлор Маркхэм».
– Ужин через час, – твердо произношу я. – Дежурит одиннадцатый класс. Сегодня ужинаем вместе.
Я вхожу в комнату для занятий и приближаюсь к Джессе и Хлое П. Я сажусь рядом с последней, забираю транспортир из ее дрожащей руки и рисую идеально ровный круг. Мои руки тоже дрожат, и когда я поднимаю взгляд, то вижу страх в глазах Джессы. Я чувствую, что стала похожа на типичного отца-психопата из фильмов: то набрасываюсь на детей, то снова веду себя, как нормальный человек.
– Я позову тебя, когда Ханна снова позвонит, Тейлор, – шепчет Хлоя П. – Обещаю. Где бы ты ни была.
Я киваю, сглотнув. Мои пальцы все еще дрожат. Джесса хватает меня за исцарапанные руки и сжимает их, пока они не перестают трястись.
– Так делал мой папа, когда мне было страшно, – сообщает она.
Чуть позже я стою рядом с мисс Моррис, Рафаэллой и остальными одиннадцатиклассницами и готовлю ужин, а Джесса, Хлоя П. и остальная малышня достают нас дурацкими тестами из подростковых журналов и вынуждают слушать напечатанные там идиотские рассуждения. Но все это помогает мне унять бешеный стук сердца и заставляет смеяться, и каждый раз, когда кто-нибудь проходит мимо меня, я чувствую, как заботливые руки касаются моих плеч или локтя, и знаю, что в этот вечер мне не страшно будет ложиться спать.
Глава 13
На следующей неделе происходят сразу три события, которые заставляют нас понервничать.
Сначала приходит новость о том, что на шоссе возле городка под называнием Рабин пропали две девочки. Это довольно далеко от нас, но Джесса умудряется убедить всех, что мы следующие. Потом Ричард предпринимает попытку переворота и передает горожанам и кадетам, что в связи с непредвиденными обстоятельствами теперь он управляет школьным подпольем. И, наконец, кадеты, как и следовало ожидать, решают воспользоваться этой ситуацией и берут в заложники трех девочек из Дарлинга.
– Чего они добиваются? – говорю я Рафаэлле и Бену по пути к вырубке.
– Они передали сообщение через Хлою П.
– С ней все в порядке?
– Вроде да. Она вот-вот впадет то ли в истерику, то ли в полный восторг, пока непонятно.
– Ричард думает, что он главный, – добавляет Рафаэлла.
Не дождется.
Новости быстро распространились по школе, и начался массовый исход школьников из корпусов. Большинство собирается в низине возле корпуса Меррамбиджи, где все пытаются утешить Трини, главу факультета Дарлинг. Бен машет двум учителям, которые смотрят на нас с подозрением, и Трини спешит приостановить ручьи слез.
– Мы на прогулку! – кричу я учителям. – Хотите с нами?
Они отмахиваются от нас и удаляются. Стоит им исчезнуть из виду, как плач возобновляется.
– Скорее, – говорю я, переходя на бег. Мы выбираем тропу за корпусом Муррея, пожалуй, самую заросшую и непротоптанную.
– Какую сделку они хотят заключить? – спрашиваю я у Хлои П.
– Он просто сказал, что переговоры о возможном освобождении заложников состоятся в половине пятого, – отвечает она, тяжело дыша.
– А ты уверена, что их похитил не серийный убийца? – встревает Джесса.
Она разрывается между восторгом и тревогой. Раздаются испуганные возгласы младших ребят. Я останавливаюсь, чтобы перевести дух, и с изумлением вижу, какая большая толпа собралась на узкой тропинке, по которой обычно не так-то часто ходят.
– А ну-ка марш по корпусам, – приказываю я. – Всем младшим классам вернуться в корпуса!
Я слышу жалобы и мольбы. Младшие мальчики особенно настаивают на том, чтобы их взяли с собой.
– Нам нужно, чтобы корпуса тоже были под защитой, – говорю я окружившим меня главам факультетов. – Я читала, что в девяносто втором был такой случай. Троих школьников взяли в заложники, и, пока предводители ходили на переговоры, кадеты вторглись в корпуса, но учителя так ничего и не узнали, потому что детей спрятали.