– Вы не знаете моего брата.
– Тейт, ты последняя, кто его видел, – сказал Джуд. – Можешь что-нибудь припомнить?
Она ошеломленно взглянула на него.
– Припомнить? Я помню все, что когда-либо ему говорила и все, что он говорил мне.
Они выжидающе уставились на нее.
– Он говорил о том, куда хочет поступать, и что просматривает городские газеты и ищет квартиру, где мы с ним могли бы жить, и что Нани сможет приехать к нам в следующем году, когда окончит школу. И что мы поживем в городе четыре года, а потом вернемся сюда, и он построит дом. Дом для нас с ним и Нани. И что тяжело будет оставить здесь Фитца, но, возможно… Возможно, удастся уговорить его поехать с нами в город, и что Джуд тоже будет там, а потом я сказала ему… Я сказала, что у нас будет ребенок.
– Тейт, – выдохнула Нани. – О Тейт…
– Он был… Не знаю, поражен, наверное. Как будто не мог поверить. То есть мы были с ним… в этом смысле… уже давно… Потому что я знала, что никого, кроме Вебба, мне не нужно. В ту ночь, – сказала она, повернувшись к Нани, – помнишь? Я услышала его голос, и это было… Как будто со мной заговорил Бог, и я поняла, что с этого мгновения всегда буду с ним – до конца жизни. Только поэтому я и выжила. Чтобы быть с мальчиком, чей голос я услышала. Помнишь, Нани? Он вылез из окна, перелез через осколки лишь затем, чтобы взять меня за руку.
– Нет, Тейт, это ты пролезла в окно, чтобы взять нас за руки. Ты еще порезалась, помнишь? И все ради того, чтобы быть с нами.
Нани приобняла Тейт, а Джуд смотрел на нее и не узнавал. Ее голос звучал сильнее. Эти два дня он не мог даже посмотреть ей в глаза. Ее взгляд стал таким острым и сосредоточенным, что мгновенно пронзал Джуда.
– Может, он решил… – начал коп.
– Нет, – перебила Нани, внимательно уставившись на него, будто предупреждая, чтобы тот не смел расстраивать Тейт. – Мой брат ни за что на свете нас не бросил бы. Можете сколько угодно говорить о статистике и своем опыте, но вы не знаете Вебба.
Констебль взял ручку и с деловым видом начал записывать подробности, однако внутри у него все переворачивалось от сочувствия к этим детям.
– Мне понадобится фото, – предупредил он. – И, может, вам посоветовать хорошего врача? Просто у моей жены тоже скоро будет ребенок.
Нани посмотрела на Тейт и кивнула.
– Давайте начнем с имени, – сказал констебль.
Мы приходим в клуб скаутов на очередную встречу с горожанами и кадетами, готовые обсуждать серьезные вещи и выставлять разумные требования. Когда мы с Рафаэллой и Беном прибываем на место, то видим нескольких городских девчонок возле входа, к которому как раз приближаются Джона Григгс и Энсон Чои. Одна из девчонок подходит к Григгсу и протягивает свой телефон. Безо всяких вступлений типа «Привет, как дела, можно я тебе позвоню?» Просто отдает ему мобильник, чтобы он вбил свой номер. Мне хочется испортить им удовольствие, сообщив, что за Джеллико-роуд не ловит сеть, но это бы значило, что мне не все равно.
– Прости, но у нас за Джеллико-роуд не ловит сеть, – говорит Джона Григгс, возвращая ей телефон и исчезая за дверью.
Когда я прохожу мимо этих девчонок, одна из них говорит:
– Это его девушка.
Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ним.
– Что ты сказала?
Они молчат, глядя на меня широко распахнутыми глазами, мол, ты совсем тупая – отвечать, когда тебя не спрашивают?
– Я не его девушка, – настаиваю я.
– Ну, нам же лучше, – дерзко отвечает одна из них.
– Вообще-то нет, – встревает Рафаэлла. – У него есть девушка, которую он безумно любит. Она живет с ним по соседству.
Я удивлена такими новостями, и еще больше тем, что Раффи знает. С другой стороны, она всегда все знает. Мы входим в комнату, и я задаю этот жизненно важный вопрос, старательно изображая безразличие:
– Как ты узнала про Григгса и его девушку?
– Очень просто. Я соврала.
Встреча оказывается фарсом с самого начала. Сантанджело вынужден нянчиться с тремя своими сестренками, и они отрабатывают движения из клипов Бейонсе, а братья Маллеты непременно жаждут поиграть на гитарах.
– Твоя мама сказала моей, что хочет взять к себе Джессу Маккензи на выходные, – обращается Рафаэлла к Сантанджело, перекрикивая шум. – Вы что, знакомы?