– Сегодня их было только двое, так что это не считается.
Я выглядываю в окно. Малейшее движение заставляет меня нервничать. На уроках театрального искусства мы проходим «Макбета», и мне кажется, что Бирнамский лес вот-вот пойдет на Дунсинан. Было бы очень в их духе.
– Пойду к дому Ханны, – решаю я.
Оба смотрят на меня разочарованно.
– Тейлор, пожалуйста, сейчас не время. Хотя бы на этой неделе нам надо сосредоточиться на территориальной войне.
Я выхожу из комнаты. Мои заместители идут следом.
– Мне нужны коровы, – говорю я им.
– Коровы?
Мы выходим из корпуса. Бен и Раффи стараются не отставать.
– Сейчас ведь не будет как тогда… с котом? – уточняет Бен.
Я вижу, как Раффи делает ему знак замолчать. Разговоры о том, как я утопила кота, под запретом. Этакое неписаное правило.
– Ханна хотела, чтобы я помогла ей в саду, а я так ничего и не сделала.
– Дом Ханны сейчас не важен, Тейлор, – упрекает меня Раффи.
– Очень важен. – Я иду, не останавливаясь.
Бен хватает меня за руку.
– Тогда я беру управление в свои руки, – гневно объявляет он. – Иди, возись с домом Ханны, а я сделаю все, чтобы эти кадеты и на метр к нам не приблизились. Если ты думаешь только о том, чтобы посадить…
– Навоз, – объясняю я. – По всем грядкам. Отличное удобрение для овощей.
Бен, кажется, готов меня ударить от досады.
– Ты просто свихнулась! – кричит он. – Никто не говорит тебе об этом, но ты… – Я вижу, что до него вдруг доходит. – Ты просто гений.
Раффи переводит на него озадаченный взгляд.
– Она гений? Я что-то не понимаю.
– Он хочет сказать, что наши враги пока не знают, какое дерьмо их ждет, – говорю я. – В прямом смысле.
Стратегии бывают разные, и пусть эта выглядит довольно по-детски, меня она забавляет.
Нападающие появляются на следующий день ближе к вечеру. Григгс приземляется первым. Если забыть о территориальной войне, смотреть на него одно удовольствие. Он словно создан для того, чтобы летать по воздуху. Григгс выпрямляется, осматривая форму. Затем поднимает взгляд и видит, что я сижу на веранде дома Ханны, болтая ногами. Он начинает двигаться в мою сторону, и я вижу, что идти ему непросто.
С другого берега раздается боевой клич, и, прежде чем Григгс успевает предупредить их, не менее шести кадетов перелетают через реку и приземляются вокруг него. Их лица искажает ужас. Они в таком ужасе, что я готова захихикать.
– У нас есть свое хозяйство, – напоминаю я. – Не такое хорошее, как в Янко, но скот держим.
– Коровий? – спрашивает Энсон Чои, зажимая нос.
– И свиной. И лошадиный. Помидоры отлично растут.
Кадеты все будущие военные. Городские ребята. Они, возможно, умеют драться по-уличному, но пробираться через навоз их никто не учил.
– Меня сейчас вырвет, – предупреждает один из них.
– Не расстраивайся, – утешаю я. – Некоторых из наших тоже вывернуло, пока они раскладывали все это. Кстати, это было как раз там, где вы стоите.
Кадеты приходят в еще больший ужас, глядя себе под ноги и воображая худшее. Я указываю на не принадлежащую никому тропу, по которой им придется добираться до лагеря минут сорок, не меньше.
– Там навоза нет, – поясняю я. – И у вас, по-моему, есть к ней доступ.
Григгс смотрит на меня.
– Если попытаетесь совершить еще одно вторжение и потерпите неудачу, нам, скорее всего, придется серьезно поговорить. Правило триста двадцать один фиолетовой книжечки.
– Это война, – тихо заявляет он.
– Что ж, и, к счастью, ты, Григгс, как раз одет по-военному.
Итак, военные игры продолжаются, и порой бывает так весело, что я даже на пару минут забываю о Ханне и матери. Горожане узнают о стычках и внимательно следят за тем, чтобы никто из нас не пользовался их владениями как нейтральной территорией, так что планы для нас разрабатывает Ричард, который в этой роли на своем месте. Кажется, он вот-вот наденет берет и начнет курить трубку.
План заключается в том, что мы вынудим кадетов начать вторжение, вместо того чтобы дожидаться их нападения. Поэтому субботним утром, когда, как нам известно, солдаты Джоны Григгса выходят на утренние тренировки, мы с Беном и Раффи заходим на территорию кадетов. Совершенно случайно.
Кадет, стоящий впереди, замечает нас почти мгновенно, и я вижу, как его глаза прищуриваются. Он оглядывается – вероятно, ищет взглядом Григгса. Я останавливаюсь на тропе в каких-то десяти метрах от них и позволяю страху на мгновение мелькнуть в моих глазах, после чего поворачиваюсь и срываюсь с места.