– Ты часто думаешь о Ханне? – спрашивает она, когда мы возвращаемся в школу ближе к концу каникул. Я разрешила ей спать на свободной кровати в моей комнате, потому что до выходных никто не приедет с отдыха, и в общих спальнях пусто.
«Все время думаю», – хочется сказать мне.
– Бывает.
– Ты никогда не думаешь, что с ней могло что-то случиться? – тихо произносит она.
«Все время думаю», – хочется сказать мне.
– Бывает.
– Тейлор, а что если серий…
– Не надо, – раздраженно перебиваю я, отворачиваясь. – Джесса, забудь уже про серийного убийцу. И так проблем хватает.
– Она бы ни за что нас не бросила, так что это точно убийца.
Я скриплю зубами и считаю до десяти, чтобы не закричать на нее.
– Он похищает только подростков, – возражаю я, хотя это не очень утешительная мысль. – А ей за тридцать.
– Но я читала на сайте, что в городках между шоссе на Стерт и магистралью на Хьюм за последние десять лет было одиннадцать попыток и три успешных похищения женщин старше двадцати пяти.
– Как насчет другого сайта? «Вэ-вэ-вэ, точка, заткнись-уже-про-убийцу, точка, ком».
Она замолкает на секунду, и мне становится стыдно за свой выпад.
– Если Ханна не вернется, у меня никого не останется, – признается она совсем тихо. Я никогда не слышала, чтобы она так разговаривала.
Я неохотно поворачиваюсь к ней, но каждый взгляд на Джессу оглушает меня, как удар кувалдой, так что я ложусь на спину и смотрю в потолок.
– Ханна вернется. И вообще, ты же жила у кого-то до приезда сюда.
– У тети. Но у нее есть свои дети, и да, я знаю, что она хорошо ко мне относится, даже любит, но я всегда чувствовала себя немного чужой. Пока не приехала Ханна.
– Она просто вот так приехала? Ни с того ни с сего?
– Ага. Мне она показалась такой красивой. Она попросила: «Дай-ка мне на тебя посмотреть», а потом заплакала, обняла меня и сказала, что, знай она обо мне раньше, давно бы приехала.
– Странно. Она точно так же приехала и за мной.
– Может, она как в том сериале, где ангелы притворяются людьми и спускаются на землю, чтобы помогать всем. Ну, знаешь. «Прикосновение ангела».
– Сомневаюсь, что она ангел, Джесса. Она сквернословит похлеще Сантанджело и Григгса. – Я поворачиваюсь к ней, опираясь на локоть. – И что она сказала, когда приехала?
– Что она дружила с моим отцом, но только я не очень в это верю. Не могу представить, чтобы Ханна знала моего отца, и потом она выглядела намного моложе.
– А я своего отца никогда не знала, – признаюсь я.
– Тетя говорила, что мой был сумасшедший и крыша у него давно съехала, но, знаешь, я так не думаю. По-моему, ему просто было очень грустно.
– Может, это из-за смерти твоей мамы.
– Не знаю, но, когда он меня навещал, то рассказывал чудесные истории о том, как вырос в этих краях. Когда Ханна сказала, что я поеду сюда, как только мне исполнится двенадцать, я была вне себя от восторга.
Джесса внимательно смотрит на меня.
– И еще она говорила про тебя. Обещала, что, когда я приеду в школу, у меня будешь ты, а она будет счастливее всех на свете, потому что у нее будем мы обе. Я думала, что она твоя мама.
– У меня есть мать, и это не Ханна.
– Но разве тебе не хочется иногда, чтобы это была она? Мне хочется.
Я не отвечаю. Мне просто хочется, чтобы Ханна вернулась и отчитала меня, как раньше. Или даже держалась со мной немного отстраненно, как всегда. Не то что с Джессой. Я не раз наблюдала за ними: Ханна осыпала ее поцелуями, душила объятиями, они хихикали, как малые дети. Может, я просто сама изначально держалась настороженно, и Ханна вела себя соответственно. Но мне жаль, что она не раскусила мое притворство, что я ни разу не сказала ей правду. Что с ней я чувствую себя в безопасности. Иногда я испытывала ее, отчаянно желая, чтобы она подвела меня, и тогда у меня был бы повод уйти. Но она не подводила. Я хотела бы рассказать ей, как мне тяжело при мысли о том, что я скучаю по ней гораздо больше, чем когда-либо скучала по родной матери. И больше всего меня пугает не то, что в следующем октябре я окончу школу и останусь без дома, а то, что у меня больше не будет Ханны.
– Знаешь что? – добавляет Джесса через несколько секунд, зевая. – Думаю, Бригадиру известно, где она.
Мое сердце начинает гулко колотиться, как всегда, когда я думаю о нем.
– С чего ты взяла? Он к тебе приставал? Говори!