– Я в одиннадцатом классе, Тейлор. Никто не отправит меня под трибунал.
– Но выгнать из школы-то могут?
– Ну и пусть. Даже если бы я был в этом уверен, я бы все равно просидел за рулем семь часов и заказал тебе горячий шоколад и белый тост с джемом.
– И ты не видишь в этом ничего романтичного? Боже, как многого ты не знаешь.
Я приподнимаюсь на кровати и через секунду стягиваю с себя майку. Я слышу, как Григгс снимает футболку, и мы сидим, обнимаемся и целуемся, пока не становится больно губам. А потом стягиваем с себя остатки одежды, и я оказываюсь под ним и словно впечатываюсь в его тело. Все это больно, даже тяжесть его тела, и я плачу от этой боли, а он снова и снова просит прощения, и я решаю, что рано или поздно мы поймем, как правильно, но сейчас не хочу его отпускать. Этой ночью мне нужно просто стать его частью. Потому что это не просто новый опыт. Для меня это самый важный опыт на свете.
Глава 24
В последнее время я начала заново узнавать свою мать, собирая воедино фрагменты наших жизней, кусочки из книги Ханны и грустные воспоминания Сэма. Меня просто убивает, что я почти не помню, как она отвезла меня на Джеллико-роуд. Но я хочу вспомнить. Вспомнить ее взгляд в тот момент, когда она поняла, что должна оторвать от себя эту последнюю ниточку, соединявшую ее с Веббом. Посмотрела ли она мне в глаза, сказала ли, что любит меня? Или она вообще ничего не говорила, опасаясь, что слова перережут ей горло и оставят истекать кровью на обратном пути?
Сидя в фойе госпиталя святого Винсента и дожидаясь, пока администратор закончит говорить по телефону, я думаю о том, что мне всегда хотелось сказать матери и как за последние двадцать четыре часа все изменилось.
– Ты готова? – говорит Григгс, который отходил позвонить Сантанджело.
Я качаю головой.
– Давай я подойду и сам спрошу?
Я смотрю на него и пытаюсь улыбнуться.
– О чем думаешь? – спрашивает он. Про него я тоже подметила много нового. Что он все время задает этот вопрос, потому что дома каждую неделю ходит к психологу, который всегда начинает с этого.
А еще иногда он немного стесняется, как, например, сейчас, да и все утро. Я тоже невольно поддаюсь смущению. Интересно, все ли смущаются на следующее утро, или некоторые могут болтать и смеяться так, будто это совершенно естественно. Может, это в нас есть что-то неестественное.
– Я думаю, что после вчерашней ночи как-то странно проводить утро в больнице, пытаясь узнать, не попала ли моя мать сюда с передозировкой.
– А я думаю, что после вчерашней ночи готов пойти куда угодно, лишь бы с тобой, и, если это означает, что мы идем в больницу спрашивать о твоей матери, что ж, пусть так.
Но мы знаем, что оба думаем не только о происходящем в данный момент.
– Только представь, что после этой среды мы больше никогда не увидим…
– Не надо, – яростно обрывает он меня.
– Джона, между нами шестьсот километров, – напоминаю я.
– А между средой и моментом, когда мы окончим школу, есть не меньше десяти недель выходных и пять государственных праздников. Есть электронная почта, а если ты сможешь добираться до города, есть еще сообщения и звонки. А если и нет, те пять минут, что ты сможешь поговорить со мной со стационарного телефона, все же лучше, чем ничего. Есть еще любители шахмат, которые хотят пригласить тебя к нам в школу на следующие соревнования по шахматам в марте. И еще есть город на полпути между нами, построенный по проекту Уолтера Берли Гриффина[11], где мы можем встречаться для участия в демонстрации против решения нашего правительства не подписывать Киотский протокол.
– Господи, Джона! – с притворным возмущением восклицаю я. – Ты совершено несерьезно подошел к нашим отношениям.
– А потом мы будем строить планы.
– Мне главное, чтобы ты не закрутил роман с Лили, твоей соседкой.
– На самом деле ее зовут Герти. Она выше меня ростом и может уделать меня в армреслинге. Я ни за что, ни за что не стану встречаться с девушкой по имени Герти, ведь если мы поженимся и она захочет взять мою фамилию, ее будут звать Герти Григгс.
Впервые за несколько дней я смеюсь, а затем делаю глубокий вдох и встаю.
– Я готова.
Мы подходим к стойке, и я вежливо спрашиваю о Тейт Маркхэм, надеясь, что она сейчас живет под этим именем. Администратор просматривает список и качает головой.