– …И Чез ужасно расстроен. А хуже всего то, что он не говорит им, где вы, и здесь как будто идет холодная война. Его отец сказал, что никогда больше не станет ему доверять. Ты уверена, что у вас все в порядке?
– А у тебя?
– Разумеется, нет, как же иначе? Ты сбежала, Джессу забрал человек, которого вы обе подозревали в серийных убийствах, Бен читает Ветхий Завет и постоянно цитирует то отрывки про страшную кару, то высказывания Джоны Григгса, а Чез в таком унынии, что вчера полночи молчал.
– А вторую половину ночи вы чем занимались? – спрашиваю я.
– Очень смешно, Тейлор. Возвращайся домой и перестань все усложнять, – гневно одергивает меня она.
– Я не могу найти мать, так что все действительно сложно.
– Так сделай все проще и возвращайся домой.
– Верни Джессу. Я скоро буду.
Григгс садится на обочину рядом со мной, держа какую-то деталь, которую вытащил из двигателя. Я вижу, что он понятия не имеет, как чинить машины, и чем больше смотрит на нее, тем больше запутывается. Я не знаю, на чем сосредоточиться и в каком порядке. Начать ли мне с матери, которая по неведомой причине выписалась из хосписа? Или с Бригадира, который, как я только что выяснила, является другом ее детства? Или с Раффи, которая беспокоится за Чеза? Или с Джессы, которую прямо сейчас допрашивают? Или начать с Григгса, с которым я… с которым я что? Я даже не знаю, какие слова подобрать. Мы занимались сексом? Или любовью? Просто переспали? Могу ли я считать его своим парнем? И Ханна – какое отношение к этому всему имеет Ханна?
– Нам придется сесть на поезд до Ясса, а потом добираться уже оттуда, – говорить Григгс. – Придется бросить машину.
Я поворачиваюсь к нему и качаю головой.
– Из-за тебя у меня выработалось отвращение к поездам до Ясса, – говорю я и набираю справочную. – Полицейский участок Джеллико, – прошу я.
Григгс смотрит на меня как на сумасшедшую. Меня соединяют, и я жду, пока кто-нибудь возьмет трубку. Потом я называю свое имя и прошу позвать Сантанджело-старшего. Не проходит и трех секунд, а он уже на другом конце провода.
– Тейлор? Где ты? – Мне не нравится его тон.
– В Сиднее. Джуд Сканлон рядом с вами?
– Нет. Джона с тобой?
– Да.
Я слышу первый вздох облегчения. Оба пропавших подростка найдены. Можно поставить галочку.
– Скоро вас ждать? – Он переключается на более сдержанный тон.
– Зависит от Бригадира. Можете передать ему просьбу? Скажите, чтобы он встретился с нами в хосписе. В том, откуда он забрал мою мать шесть недель назад. Он может позвонить туда или на телефон Джоны. Скажите ему, что я хочу знать, где моя мать и Ханна, и еще я хочу, чтобы Джессу Маккензи немедленно вернули в школу.
– Еще что-нибудь? – теперь его тон становится сухим.
Я уже готова сказать «нет» и повесить трубку, но в последний момент передумываю.
– Да, вообще-то есть еще кое-что, – отвечаю я. – Я тут встретила мальчика, которого знала в детстве. Когда ему было восемь лет, мать оставила его на две недели с педофилом. Полагаю, об отце Джоны вы знаете все, что только можно знать, как и то, что мой отец мертв, а мать бросила меня несколько лет назад, и одному Богу ведомо, что там за история у Джессы. Я вот что хочу сказать, сержант: нам тут очень не хватает надежных взрослых, так что вы просто не имеете права полыхать праведным гневом на Чеза и, если планируете и дальше не разговаривать с ним, когда единственный его проступок заключается в том, что он хотел, чтобы у меня было то же, что есть у него, вы меня ужасно расстроите, и знаете что? Я уже устала от этих бесконечных разочарований. Вы понимаете, о чем я?
Он какое-то время молчит.
– Мы просто хотим, чтобы ты вернулась. – От его ласкового тона хочется расплакаться, но сейчас мне нужна моя злость, иначе я не смогу двигаться дальше.
– Зачем?
– Потому что твоя мать этого хочет, и если бы она знала, что ты где-то там встречаешься Бог знает с кем, это бы…
– Мне не нужны нотации, – перебиваю я. – Только ответы. Прошу вас.
Я слышу, как он вздыхает.
– Я поговорю с Чезом и передам Джуду твою просьбу, а он даст тебе ответы, Тейлор.
Я кладу трубку. Григгс ошарашенно смотрит на меня.
– Иногда ты меня просто пугаешь.
Я возвращаю телефон и кладу голову ему на плечо.
– Как думаешь, Бригадир приедет за нами? – спрашиваю я.
– Сейчас одиннадцать тридцать, – отвечает он. – Ехать до нас часов шесть, максимум – семь. Готов поставить два триллиона долларов, что он будет здесь ровно к шести вечера.
Григгс оказывается прав, и я говорю, что мне придется всю жизнь копить два триллиона долларов, а он возражает, что готов дать мне на это не больше семидесяти лет. Бригадир останавливает машину возле хосписа и выходит к нам. Он явно недоволен. Как и в случае с Григгсом, я впервые вижу его без формы да и вообще впервые могу как следует рассмотреть. Видимо, я дрожу, потому что Григгс наклоняется ко мне и шепчет, чтобы я не волновалась. Бригадир замечает это, и он не в восторге от происходящего. Его взгляд говорит: «Я знаю, чем вы занимались этой ночью».