— Не знаю, что это за херня, но это не нормально!
Я убираю руку от своей разбитой губы. А в голове у меня пусто — ни одной слабенькой умной мысли. Так что все, что я могу — это спросить.
— Почему я тебе не нравлюсь?
— Что?
— Мы отлично провели время — секс был горячим, нам было весело — но сейчас, ты не хочешь иметь со мной никаких дел.
— Для тебя это ново?
Я фыркаю.
— Черт, да, ново. Все меня любят. Я классный парень.
Ди потирает своими пальчиками лоб, так обычно делала моя мама, когда у нее болела голова. Потом она вздыхает и признается:
— Ладно… дело в том… дело не в тебе, дело во мне. Проблема во мне.
От такого поворота я выпучиваю глаза.
— Господи, ты это серьезно? Я тут тебе чуть ли душу свою не изливаю, а ты даже не можешь потрудиться, чтобы придумать что-нибудь поприличнее?
Ди всплескивает руками.
— Я говорю тебе правду. Ты мне нравишься. Ты забавный, очень смешной, и фантастичен в постели. Но я… но я чувствую себя намного лучше, когда я не состою в отношениях. Когда у меня с кем-нибудь начинаются серьезные отношения… я немного схожу с ума.
— А кто говорит об отношениях? Давай просто… будем хорошо проводить время. Посмотрим, что будет. Я же не говорю, что мы должны сесть на самолет и полететь в Вегас, чтобы пожениться.
Это было бы просто смешно.
Ди качает головой.
— Ты не понимаешь. Это никогда не заканчивается хорошо. И в этот раз ничего не изменится, Мэтью. Я привыкла думать, что проблема в мужчинах, которых я выбирала, но, в конечном счете, я приняла тот факт, что дело во мне. Я превращаю хороших парней в плохих. Я как… пенисный насос… превращаю мужчин в гигантских придурков. Я та девушка, о которой твоя мама тебя предупреждала — плохие новости.
И у нее такое серьезное выражение лица, я просто не могу не рассмеяться.
— Нет уж.
— Ты меня не знаешь.
— То, что мне известно — просто прекрасно.
Она начинает отрицать мои слова, но я продолжаю давить.
— Ты слишком заморачиваешься. Мы можем просто быть друзьями, которые иногда трахаются, если тебе будет так легче. Новые друзья с замечательной выгодой друг для друга. Я буду твоей чесалкой, когда у тебя что-то зачешется… если тебе захочется секса в два часа ночи — пожалуйста. Только… не трахайся с кем попало.
Она начинает качать головой. До тех пор, пока я не напоминаю ей.
— И завтра может наступить конец света, помнишь? На нас могут напасть инопланетяне… глобальное потепление… надо жить сегодняшним днем. Потому что никогда не знаешь, когда все закончится.
Протягиваю ей руку.
— Используй этот шанс, Ди. Я тебя не подведу.
Ее светло-медовые глаза с тоской смотрят на мою руку.
— Боже, до чего же ты хороший.
Она улыбается. И у меня вырывается:
— …сказала она.
Ди смеется.
Потом она берет мою руку. Они подходят идеально.
Так вот мы и стоим какое-то время, как два впервые влюбившиеся подростка, друг другу улыбаясь. Не говоря ни слова, мы поворачиваемся и идем к ее квартире.
Чересчур серьезно, Ди говорит:
— Мэтью?
Я поднимаю вверх брови.
— Когда ты будешь сыт этим по горло, просто помни, что я пыталась тебя предупредить, ладно?
Я не знаю, с какими придурками Ди до этого имела дело, но такой вот разговор выводит меня из себя. Я твердо настроен доказать ей, что она не права и разрядить обстановку. Так что я наклоняюсь к ней и шепчу:
— Ты слишком красива, чтобы тобой насытиться.
Долорес закатывает глаза. И мне слегка кажется, что она думает будто я несу чушь. Думаю, надо просто называть ее красавицей до тех пор, пока она в это не поверит.
ГЛАВА 8
Просыпаться в месте, которое не является твоим — всегда слегка дезориентирует. Мои глаза открываются от потока солнечных лучей, струящегося через тюль лилового цвета в спальню, по которой разбросаны вещи. Прошлой ночью Ди и я еще немного поболтали, после того, как зашли в ее квартиру. Оказалось, что у нее не было секса с тем братаном. Она сказала, что большую часть того времени, что он провел в ее квартире, он висел на телефоне со своим другом. Идиот. Еще спросила, беспокоило бы меня, если бы у нее был с ним секс — мой ответ был «да». Но… я бы это пережил.
Я натягиваю трусы и потом следую на запах бекона и звук музыки на кухне. Ди стоит у плиты, повернутая ко мне спиной, подпевая под «Beneath Your Beautiful», что льется из стерео, который стоит под ее шкафчиком.
У нее восхитительно ужасный голос — фальшивый и скрипучий — как у кота в период обострения. Ее светлые волосы забраны вверх и заколоты палочкой для еды — с прошлой ночи остались крашеные прядки — и единственное, что на ней было надето — это моя голубая рубашка. Когда песня заканчивается, я хлопаю.
Она поворачивается с лопаточкой в руках.
— Утро.
— Хорошая рубашка.
Она пожимает плечами.
— Поскольку я готовила тебе завтрак, я решила полностью соответствовать образу и надеть ее.
Я делаю шаг ближе и сладко целую ее в губы. Она застенчиво улыбается.
— Ты голодный?
— Ужасно.
Ди подает мне два стакана апельсинового сока, а сама берет тарелку с беконом и омлетом. Мы садимся за ее маленький обеденный стол и начинаем есть.
— Вкусно, — комментирую я.
— Органический бекон индейки. Это как кокаин. Стоит попробовать раз, и ты больше никогда не захочешь свинины.
Пока мы едим, я пользуюсь возможностью, чтобы осмотреть ее дом. До этого, я был слишком занят тем, что хотел заставить ее стонать. Здесь чище, чем я ожидал, и все в разном стиле. Красное допотопное кресло стоит возле круглого стола с мозаичной поверхностью, который рядом с удобным на вид светлым диваном, на спинку которого брошен мягкий коричневый плед. Там и сям разбросаны цветастые подушки, а в углу стоит торшер с бахромой из бисера. Стены украшают несколько фотографий в рамках — на одной из них Долорес стоит рядом с худенькой женщиной с волосами, как у нее, которая, я так понимаю, ее мать. На другой Ди, которой лет тринадцать, одной рукой обнимает за плечо Кейт Брукс, а другой — темноволосого мальчишку, который, должно быть, ее двоюродный брат. Все трое обуты в роликовые коньки.
Я проглатываю полную вилку омлета и спрашиваю:
— Что ты сегодня делаешь?
— Мне надо попасть на рынок в Бруклине… и больше ничего.
— Хочешь, проведем время вместе?
— Ладно.
— Сначала заскочим ко мне, я приму душ, и мне еще по-быстрому нужно в одно место, но потом, я думал, может, мы смогли бы прогуляться в Центральный Парк?
Прелесть проживания в городе в том, что всегда можно найти, чем заняться. Даже если ваша задница сидит в парке на скамейке, и вы кормите голубей, все равно сохраняется чувство, что вы чем-то заняты.
— Звучит отлично. Пойду оденусь.
Спустя тридцать минут, Ди приняла душ и теперь выходит из своего здания. Волосы собраны в пучок, на ней серебристый топ без бретелек, черные кожаные штаны, и пятнистые туфли. К счастью, мой неправильно припаркованный байк все еще на месте и без квитанции о штрафе. Ди с одобрением смотрит на байк. Она проводит рукой по сиденью, а мне это напоминает, как она проводила своей рукой по моему животу, опускаясь все ниже и ниже. Я поднимаю ее руку и целую ладонь.
— Не надо его так поглаживать, если только ты это не намеренно.
Она встает на цыпочки и шепчет мне на ухо:
— Именно намеренно.
Я вытаскиваю шлем из багажника, что сзади моего байка и одеваю его на голову Ди, застегивая его у нее на подбородке. Она просто идеальное сочетание чувственности и обожания, сексуальности и привлекательности — я бы мог взять ее прямо здесь, на улице.
Она забирается на мотоцикл и подмигивает мне.
— Прокати меня, Мэтью.