Я возвращаюсь в бар и заказываю еще пива. Разворачиваюсь и вижу, как открывается входная дверь. Смотрю, как она заходит.
Думал ли я о том, что Долорес горячая штучка, когда встретил ее сегодня днем? Надо бы проверить свое зрение. Потому что она просто отпад.
Ее светлые волосы пшеничного оттенка распущены и завиты на концах, на голове черный ободок, который убирает волосы назад, открывая ее лицо. На ней черный пиджак по типу смокинга, под низ которого надет белый топ с глубоким вырезом. Коротенькие белые шорты, которые едва выглядывают из-под края пиджака, открывая длинные, загорелые ноги. Она завершает свой образ белыми высоченными шпильками. Красная помада делает акцент на ее губах.
Она шикарна — великолепна до безумия. Поместите ее на черно-белое фото, и она может с легкостью оказаться в компании Кельвин Кляйн. Ее визитка — это не Золотой Билет Чарли — это лотерея — и я только что выиграл джек-пот.
Она оглядывает зал и замечает меня. Я машу ей рукой, спокойно. Она улыбается в ответ, обнажая ровные, сияющие зубы.
— Привет, — говорит она, когда подходит.
— Привет — этот пиджак смотрится на тебе великолепно.
Вы не можете ошибиться, начав с комплимента. Девушкам они нравятся.
Ее улыбка становится шире, когда она дразнится:
— Дай-ка угадаю — «Но без него я выгляжу лучше?»
Я усмехаюсь.
— Я не собирался этого говорить. Никогда бы не стал говорить такую банальность. — Потом я пожимаю плечами. — Я собирался сказать: «Он бы смотрелся еще лучше на полу моей спальни».
Из ее горла вырывается звучный гортанный смех.
— Угу — здесь, конечно, нет ничего банального.
Я отодвигаю барный стул, и она садится.
— Что будешь пить? — спрашиваю я.
Незамедлительно, она отвечает:
— Мартини.
— Грязный?[7]
— Я люблю мартини, такой же, как и секс. — Флиртуя, подмигивает она. — Грязный всегда лучше.
Все, теперь я точно влюбился.
К нам подходит бармен, но прежде, чем я успеваю заказать для нее выпивку, Ди начинает раздавать определенные инструкции того, как она хочет, чтобы ей приготовили мартини.
— Две унции джина, побольше вермута, чуточку оливкового сока…
Бармен с детским личиком в клетчатой рубашке, которому на вид не больше двадцати одного, кажется, растерялся. Ди тоже это замечает и поднимается.
— Знаете, я просто покажу Вам — так будет легче.
Она поворачивается, садится на барную стойку и перекидывает через нее ноги — а я в это время пытаюсь украдкой взглянуть на ее шорты. Если на ней и есть нижнее белье, наверно это стринги.
Мой член переваривает эту информацию, упираясь мне в джинсы, надеясь увидеть все своими глазами.
Ди встает с обратной стороны барной стойки и быстро смешивает себе напиток, объясняя каждый шаг невозмутимому бармену. Она подбрасывает оливку в воздух и умело ловит ее ртом, перед тем, как опустить зубочистку с двумя оливками в бокал с прозрачной жидкостью.
Она ставит его на барную стойку и показывает на него рукой.
— И вот, отличный Грязный Мартини.
Я всегда думал, что можно много рассказать о человеке по тому, что он пьет. Пиво — расслабленный, беззаботный, или «дешевка», в зависимости от марки пива. Любители коктейлей из вина обычно бывают инфантильные или тоскующие. Употребляющие Кристал или Дон Савиньон — выпендрежники и слишком сильно старающиеся произвести впечатление — есть много сортов шампанского, которое такое же дорогое и изысканное, но они менее известные.
Что же мне говорит о Ди ее напиток? Она не проста, с очень специфичным, но утонченным вкусом. И она прямолинейна, смела, но без стервозности. Она из тех девушек, что отправит свой стейк назад повару, если окажется, что он неправильно приготовлен, и сделает это так, что официанту при этом не захочется плюнуть ей в еду.
Бармен приподнимает свои брови и одаривает меня дружеским взглядом.
— А с ней не соскучишься, приятель.
Ди перелазит через стойку назад, когда я говорю:
— По всей видимости, да.
Когда Долорес снова садится на высокий стул, я комментирую:
— Это было впечатляюще. Значит, я так вижу, что ты любишь контролировать все до мелочей, а?
Она отпивает свой коктейль.
— Я была барменом, когда училась в колледже — поэтому я так щепетильно отношусь к алкоголю.
Я пью свое пиво и перехожу к разделу легкой беседы сегодняшнего вечера.
— Кейт говорит, что ты химик. Какого это?
Она кивает.
— Это, как играть с набором по химии каждый день и получать за это деньги. Мне нравится делать анализы — разбивать вещи на мелкие кусочки — потом смешать их. Смотреть, с какими веществами они реагируют хорошо… или не хорошо. Случаи, где не хорошо, могут быть довольно забавными. В некотором роде заставляет меня чувствовать, будто я в команде саперов.
Она помешивает свои оливки в стакане.
— А ты — банкир?
Я киваю.
— Более или менее.
— Звучит не очень весело.
Я наклоняю голову слева направо, пока обдумываю ее комментарий.
— Смотря, как на это посмотреть. Некоторые сделки — это игра с большими ставками. Делать деньги — никогда не бывает скучно.
Ди поворачивается на своем стуле, чтобы быть ко мне лицом.
Язык тела очень важен. Как правило, движения человека подсознательны, но понимание чувств, которые за этим скрываются, может либо привести вас к Земле Обетованной, либо запереть небесные врата прямо перед вашим носом. Если девушка складывает свои руки на груди или отклоняется назад — обычно, это означает, что вы напираете слишком сильно или она просто не заинтересована в том, что вы ей впариваете. Зрительный контакт, раскрытые руки, полное обращение к вам лицом — это все знаки того, что она с вами чувствует себя свободно — и ей хочется большего.
Она бегло окидывает меня взглядом, с головы до ног.
— Ты не выглядишь, как банкир.
Я улыбаюсь.
— А как выглядят банкиры?
Она сканирует взглядом других клиентов у бара и на диванчиках. Останавливается на лысеющем парне среднего возраста в дешевом костюме, склонившись над своим двойным скотчем. По его выражению лица можно было сказать, что он потерял все свои сбережения во время краха фондовой биржи.
Ди показывает на него своим пальчиком с темно-красным маникюром.
— Он.
— Он выглядит, как гробовщик. Или педофил.
Она хихикает и осушает свой мартини.
Наклоняясь к ней поближе, я спрашиваю?
— Если не банкир, то на кого я тогда похож?
Она медленно улыбается и снимает зубами оливку с зубочистки.
— Ты похож на танцора Чиппендейл.
Сказочный ответ. На самом деле мне не стоит вам объяснять почему, ведь так?
Тихим соблазнительным голосом я говорю:
— У меня есть несколько классных движений. Если с банком не срастется, Чиппендейлы — это план Б.
Я машу бармену, чтобы он налил нам еще по одной. Долорес внимательно наблюдает за его работой, и, должно быть, он хорошо с ней справляется, потому что когда он ставит перед ней выпивку, она улыбается.
Потом она говорит мне:
— Значит… твой приятель Дрю — он не дает житья моей девочке. Не очень умно.
— У Дрю странная тяга к соперничеству. Бизнес от этого выигрывает, но его также это раздражает. Кейт тоже не дает ему спокойно жить. Она сама выкладывается в офисе по полной — думаю, она сможет за себя постоять.
— Что ж, можешь со спокойной совестью ему сказать, чтобы он следил за каждым своим шагом. Я очень сильно забочусь о Кейт — мы, уроженцы Огайо, держимся вместе.
— Но сейчас вы в Нью-Йорке. Здесь мы «Каждый, нахрен, сам за себя». Это второй девиз штата — сразу после «Город, который никогда не спит».
Когда она смеется, у нее светятся глаза. И я думаю, что первый стакан торкнул ее хорошенько.
— А ты забавный, — говорит она мне.