Хедер сперва была несколько удивлена выбором подруги, но роман оказался серьезным – они встречались уже почти год.
Дела Тома шли в гору. Поначалу, когда он купил ветхий дом в георгианском стиле на окраине города и объявил, что превратит его в первоклассный небольшой отель, при котором будет гольф-клуб, над ним просто смеялись, уверяя, что место совсем неподходящее для такого замысла, хотя нетрудно было предположить, что новый поворот загруженной транспортом скоростной дороги обеспечит потенциальными клиентами недалеко расположенный отель. Том не прогадал и теперь расширял владения, делая пристройку с дополнительными номерами и прикупая землю для строительства образцового гольф-клуба.
Своими деловыми планами Том, насколько было известно Хедер, чрезвычайно редко делился с Винтер, хотя и не прочь был на ней жениться. Из них получилась бы хорошая пара: Том слегка импульсивен и, возможно, несколько самоуверен, что вполне простительно человеку, пробивающему в жизни дорогу своими силами. Полная противоположность замкнутой и скромной Винтер, он неплохо дополнял ее – по контрасту.
С Чарли дело обстояло сложнее.
Хедер всегда недоумевала, догадывается ли Винтер о той нетерпимости, с какой Чарли относится к ее избраннику. Наверняка догадывается, хотя ни разу об этом не заикнулась, следовательно, трогать эту тему не стоит. Теперь, глядя на расстроенное лицо подруги, Хедер поняла, что отношения между Чарли и Томом обострились.
Хедер, родившая троих детей, нередко удивлялась необычайной привязанности Винтер к своему ребенку. Причина, вероятно, заключалась в том, что Чарли всегда рос болезненным мальчиком и, кроме матери, не имел никакой опоры в жизни. Вот и выходило, что Вин была душевно ближе к своему сыну, чем Хедер к трем своим чадам.
Такая самоотверженность таила в себе определенную опасность. Винтер однажды призналась, что опасается, как бы Чарли не вырос избалованным ее любовью, слишком уж ревностно она оберегает ребенка, и даже ограничивает его свободу. От этого он может сделаться слабовольным. Посему, когда Чарли пошел в школу, Вин несколько ослабила свою опеку, позволяя обзавестись приятелями.
Хедер считала Вин идеальной матерью, способной поступиться собой ради сына. Когда ее бывший муж изъявил желание поддерживать отношения с шестилетним Чарли, Вин после долгих раздумий горько заметила:
– Полагаю, что ради Чарли мне следует дать согласие.
– Не волнуйся, из Австралии Джеймс не сможет влиять на мальчика, – успокаивала ее тогда Хедер, добавив: – Зато какая радость для Чарли!
Вин обиженно сверкнула глазами. Цветом глаза Вин походили на спелую черешню, и, когда она опускала ресницы, пытаясь скрыть бушевавшие в ней чувства, как это было сейчас, они мерцали таинственным блеском. Необычные глаза делали внешность Вин оригинальной. Ростом она была пониже Хедер – примерно на пять футов – и значительно худее, однако держалась прямо, отчего даже казалась выше. Густую гриву темно-каштановых волос зачесывала назад, делая на затылке небольшой пучок.
– Он просто вне себя от восторга! – угрюмо пояснила Вин.
– Тогда воспринимай это так, будто появление отца – событие более волнующее, чем победа команды национальной лиги, – пошутила Хедер.
Шутка не сработала. Вин взглянула на нее совсем безрадостно.
– Если Джеймс думает, что уведет от меня Чарли… путем задаривания, сманивая посулами…
– Уведет? С какой стати? На такое он не решится. Ведь на твоей стороне все права.
– Да, закон на моей стороне, – согласилась Вин; глаза ее потемнели и стали печальными. – Но беда в том, Хедер, что Чарли без ума от Джеймса. С тех пор как он вернулся со своих австралийских каникул, дня не проходит, чтобы Чарли не упоминал имя отца. И если Джеймс поселится здесь в городе, рядом с нами… Скрывать не стану, для нас с Чарли наступает не простой период. С Томом у мальчика отношения не ладятся, может, и по моей вине: он не привык, чтобы в моей жизни были мужчины. – Вин хмуро улыбнулась. – Том, конечно, тоже виноват, слишком уж он вспыльчив. Как только они встречаются, то, словно два бычка, начинают бодать друг друга.
Хедер рассмеялась сравнению, хотя вполне сочувствовала подруге и разделяла ее опасения.
– Ты боишься, что, если Джеймс поселится рядом, отношения между Чарли и Томом вконец испортятся?
– Да. Но больше всего я боюсь другого: что Джеймс переманит к себе Чарли. – Заметив недоумение собеседницы, Вин пояснила: – Не думай, что это невозможно. По закону права на Чарли у меня, но если Джеймс сделает такое предложение и Чарли захочет… Сейчас он увлечен отцом, или, во всяком случае, человеком, которого таковым считает, – горестно добавила Вин. – Он ведь не может помнить, как злился на него Джеймс, когда он был грудным младенцем. Чарли не вписывался в его планы – классический внеплановый ребенок. Забеременела я по своей вине – заболела гриппом и по наивности не могла понять, почему таблетки не действуют. Мы были женаты всего четыре месяца, Джеймсу тогда исполнилось двадцать шесть, только что университет окончил. А мне девятнадцать.