— Че ж это я вчера так накушался? — спросил он сам себя, — а-а, после вчерашнего салюта зашли сюда вместе с Наташкой и ее новым приятелем. Че ж это они меня здесь бросили, свиньи! Как пить за мой счет, так — пожалуйста, а как домой меня проводить, так нету никого. Ну ничего, попляшут они у меня! Тебя как зовут, друг? — вскинул он на Мамедова свои карие глаза.
— Алискер.
— Слушай, — он прищурился, — у тебя очень неординарная внешность, давай я тебя поснимаю.
— Давай в другой раз, — улыбнулся Мамедов, — а сейчас я бы хотел тебя кое о чем спросить.
— Спрашивай, о чем разговор, — Евгений развел руками, — я добро не забываю. Давай только еще грамм по сто, а? Потом пойдем перекусим, я угощаю, там можешь спрашивать о чем угодно.
— Колбасы не хочешь?
— Нет, нужно чего-нибудь горяченького.
— Гора не идет к Магомету — Магомет идет к горе, — на пороге кабинета Вершининой стоял Мещеряков. Его опухшая, помятая физиономия хранила следы вчерашнего праздничного возлияния. — Можно?
— Чего ты спрашиваешь? — улыбнулась Вершинина. — Входи, конечно!
— Ты своего престарелого шефа навестить не хочешь — дай, думаю, на огонек зайду. — Мещеряков водрузил свои тучные ягодицы на кожаное сиденье кресла.
— Я думала, Миша, ты сегодня на работу не выйдешь, еще денек дома потусуешься, — Вершинина лукаво посмотрела на Мещерякова.
— Да разве Томка даст спокойно посидеть: то это ей нужно сделать, то — другое. Хотела меня на дачу утянуть! Ну уж нет! Пойду-ка, думаю, я лучше на работу. А ты как, Валентина, отпраздновала? В гордом одиночестве? — Михаил Анатольевич хитро сощурил свои и без того похожие на щелочки глаза.
— Тебе, Миша, как ты говоришь, Тамара Петровна на нервы действует, а мне — твои намеки, догадки да подковырки!
С Мещеряковым я когда-то работала в органах. Сидели мы на разных этажах, в разных отделах: я — в аналитическом, он — в оперативном. Организовав фирму «Кайзер», он перетянул и меня, вернее, не перетянул, а спас от безработицы. Ведь к тому времени я «осталась на бобах». Из органов пришлось уволиться, и я пребывала в раздумьях: куда пойти, куда податься? А здесь такой случай! «Кайзер» занимался изготовлением стальных дверей и установкой сигнализации. И вот я возглавила службу безопасности при этой фирме.
У меня не было причин жаловаться на своего шефа, если не считать его постоянного вмешательства в ход проводимых мной расследований и в мою личную жизнь. Мое положение разведенной женщины не давало ему покоя, и он считал себя просто обязанным помогать мне словом и делом. Он выступал в роли мудрого советчика, когда в кабинетных беседах пытался донести до моего сознания, как это разумно и прекрасно — жить парами. Иногда он брал на себя роль легкомысленной свахи, пытаясь свести меня с некоторыми из своих солидных друзей и приятелей.
— Да ты, Валентина, не кипятись! Я просто так полюбопытствовал, а ты — с места в карьер! Олег-то не приходил?
— Звонил. — Нехотя ответила Вершинина.
— И все? — разочарованно произнес Михаил Анатольевич.
— В гости набивался. Но у меня были другие планы.
— Правда? Все-то ты от меня скрываешь! Могла бы и поделиться хоть раз со своим старым другом!
— Он, естественно, не меня хотел увидеть, а Максима.
— А как он с Мариной своей поживает? Доволен?
— Меня это не интересует. Главное — чтоб о сыне почаще вспоминал. Материальная сторона меня не волнует, просто чтоб не забывал, что у него сын подрастает, внимание ему оказывал. Максим его любит!
— Это понятно, — Мещеряков закурил, — а кто этот твой новый на «ауди»?
— Ну, шагу не шагнешь, чтобы кто-нибудь не узнал! Приятель. Ты удовлетворен?
— Удовлетворен. — С обидой произнес Мещеряков. — Ладно, не хочешь о личном, — потер он свой тройной подбородок, — расскажи че у тебя на работе новенького.
— Расследование начинаю, Миша…
— А я почему об этом не знаю?
— Не успела доложить — праздник был. — Усмехнулась Валандра.
— Когда ж ты успела клиента-то подцепить? — хитро прищурился Мещеряков.
— Он сюда позвонил, а потом ко мне домой подъехал, — не моргнув глазом, сказала Вершинина.
— На дому прием ведешь, значит?
— Клиент, Миша, солидный. Я твоей формулировкой пользуюсь. И дело конфиденциальное. — Вершинина шутливо понизила голос.
— Не слишком ли много таинственности?
— Прямо уж не знаю, Миша, посвящать ли тебя…