Росселли перегнулся через аппарат, чтобы убедиться, что канал связи гарантирован от прослушивания и действительно ведет в штаб-квартиру ФБР.
— Одну минутку, доктор Парсонс. С вами говорит капитан первого ранга Джим Росселли, Военно-морской флот США. У меня степень магистра в ядерной физике. Чтобы убедиться в том, что я не ошибся, назовите соотношение изотопов 239 и 240.
— Сейчас найду, где это записано… Вот, плутоний 239 — девяносто восемь целых и девяносто три сотых; плутоний 240 — ноль целых сорок пять сотых. Назвать соотношение микроэлементов?
— Не надо, этого достаточно. Спасибо, сэр.
Росселли выпрямился и тихо произнес:
— Либо он говорит правду, либо он редкостный жулик.
— Капитан, я рад, что вы принимаете эту точку зрения. А теперь мне нужно еще кое-что.
— А именно?
— Доступ к «горячей линии».
— Я не имею права разрешить это.
— Капитан, вы следили за обменом телеграммами между Кэмп-Дэвидом и Москвой?
— Нет, у меня не было на это времени. В настоящий момент одновременно идут три сражения и…
— Пойдем посмотрим.
Никогда раньше Райану не приходилось бывать в центре связи «горячей линии», и это показалось ему странным. Отпечатанные экземпляры телеграмм были прикреплены к стене. В помещении находилось шесть человек. Лица их были пепельно-серыми.
— Боже мой, Эрни… — заметил Росселли.
— Поступило что-нибудь за последнее время? — спросил Джек.
— Нет. Последнюю телеграмму президент послал двадцать минут назад.
— Все шло хорошо, когда я заходил сюда сразу после… Боже мой! — воскликнул Росселли, прочитав последнее сообщение, висевшее ниже других.
— Президент больше не контролирует ситуацию, — заявил Джек. — Он отказывается слушать меня и игнорирует мнение вице-президента Дарлинга. А ведь ситуация на самом деле очень проста. Я знаком с президентом Нармоновым. Он знает меня. Располагая сведениями, полученными нами от ФБР, — вы их только что слышали сами, капитан, — мне кажется, я сумею кое-чего добиться. Если нет…
— Сэр, это невозможно, — ответил Росселли.
— Почему? — спросил Джек. Его сердце колотилось как бешеное, но он заставил себя дышать медленно и спокойно. Держи себя в руках, спокойнее, спокойнее, твердил он себе.
— Сэр, весь смысл этого канала связи состоит в том, что только два человека имеют доступ…
— Один из них, а может быть, теперь и оба не в себе. Капитан, вы не можете не понимать положения, в котором мы оказались. Я не могу заставить вас выполнить эту просьбу. Я всего лишь хочу, чтобы вы подумали. Несколько секунд назад вы проявили способность мыслить. Проявите эту способность снова, — спокойно произнес Райан.
— Сэр, мы все пойдем за это под суд, — заметил старший офицер «горячей линии».
— Чтобы пойти под суд, для начала надо уцелеть, — сказал Джек. — Сейчас все мы находимся в режиме «ОТСЧЕТА». Вам известно, насколько это серьезно. Капитан Росселли, вы здесь старший по званию и должны принять решение.
— Я хочу видеть все, что вы введете в это устройство, прежде чем начнется передача.
— Не возражаю. Можно мне печатать самому?
— Да. Печатайте, потом, прежде чем текст будет передан, он подвергнется проверке и шифровке.
Сержант морской пехоты встал и освободил Райану кресло. Джек сел и, не обращая внимания на запрещающие надписи, закурил.
Андрей ИЛЬИЧ, медленно напечатал Райан, с вами говорит ДЖЕК РАЙАН. ВЫ ПО-ПРЕЖНЕМУ ЛЮБИТЕ СИДЕТЬ У КАМИНА НА СВОЕЙ ДАЧЕ?
— Нет возражений?
Росселли кивнул сержанту, сидящему рядом с Райаном.
— Передавайте.
— Что это? — спросил министр обороны. Над терминалом склонились четверо, напряженно вглядываясь в появляющийся текст. Майор Советской Армии переводил на русский язык.
— Здесь какая-то неисправность, — заметил офицер связи. — Это…
— Передавайте, — произнес Нармонов. — Вы помните, кто перевязывал вам колено?
— Что?
— Передавайте! — скомандовал Нармонов. Ожидание длилось две минуты.
ВАШ ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ АНАТОЛИЙ ПОМОГАЛ МНЕ, НО ПРИ ЭТОМ ПОСТРАДАЛИ МОИ БРЮКИ.
— Это Райан.
— Давайте убедимся наверняка, — сказал Головко.
Переводчик посмотрел на экран.
— Здесь говорится: «Как поживает наш друг?»
Райан напечатал:
ОН БЫЛ С ПОЧЕТОМ ПОХОРОНЕН В КЭМП-ДЭВИДЕ.
— Что за чертовщина? — спросил Росселли.
— Не найти и двадцати человек во всем мире, кто знает об этом, — сказал Райан. — Он хочет убедиться, что с ним разговариваю действительно я.