Но зато Тордоттер была спокойна: её внукам никто из них более угрозы не несёт. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Даже если считают себя свободными от оков, они просто рабы. "Как и все люди", — невесело усмехнулась Тордоттер, — "даже те, кто непредставимо сильнее хрупких человечков, всё равно не свободны".
Женщина удобно улеглась на спину, тщательно расслабила вытянутые руки и ноги, успокоено ощутила разливающееся по ним тепло, тоненькими ручейками пробегающее от кончиков пальцев к телу и превращаясь по дороге в полноводные реки. Расслабленное тело стало огромным океаном, раскинувшимся под матово-чёрным небом с одной единственной звездой почти в зените. Её свет притягивал, звал, подмигивал, и Инга с облегчением последовала знакомому зову в уютный плотно-серый туман.
Он плотно обнимал Ингу со всех сторон, но одновременно дарил странное ощущение уюта и какой-то спокойной надёжности. И всё бы хорошо, да только ничего вокруг не видно…хотя…вот там, впереди, смутно проступают какие-то контуры — и, кажется, заметно светлее. Туда, скорее туда.
Женщину ничуть не смущало отсутствие земли под ногами, она наслаждалась ощущением полёта, который всегда ассоциировался у неё с мамой. О! Марана — или Хельга, как её называл муж Хакон, — всегда обожала летать. Казалось бы, катастрофа во время слайдинга должна была навсегда отпугнуть от полётов, поселить в душе её ужас потерять опору под ногами… — возможно, так и произошло бы, но то памятное падение не успело маму испугать, она призналась Инге, что даже не сообразила поначалу, что произошло. Просто всё вокруг исчезло, утонув в тумане…
Для самой Инги эта мгла всегда несла самые приятные ощущения присутствия её второго отца — Тора, память о его надёжных и немного грубых ладонях, похожих на перину облаков, на которых она, будучи совсем маленькой девочкой, смеясь, пыталась прыгать.
А потом этот самый туман принёс столько удивительных находок и открытий, научил её жить по-настоящему, каждое мгновение, и ценить самые простые вещи и события. Для прочих людей они, возможно, были неинтересны, но Ингу они учили, давали возможность стать сильнее, изменить себя, помочь близким научиться, увидеть — как и она — дорогу туда, куда должно каждое мгновение жизни стремиться всякое разумное существо: в достойное будущее.
Ради этого всю свою жизнь Тордоттер и приходила сюда, в это странное место, с восторгом и трепетом вслушиваясь в слова непредставимо могучих владык. Именно здесь истинные правители Вселенной — Инга едва не хихикнула, представив, как мала на самом деле та Вселенная, которая кажется людям бесконечной! — изменяют её мир, мимоходом вычёркивая из бытия миллиарды живых существ, чтобы мгновение спустя создать новых, более совершенных…
Их не заботят примитивные жизни простейших, для которых это мгновение оборачивается тысячелетиями. Обитатели Недоли даже не ничтожные насекомые для Владык, они, скорее, инфузории, амёбы, миллиардами населяющие каждую капельку воды. И главный вопрос для обретения того самого достойного будущего — зачем Владыки делают это? Для чего?..
Тордоттер воспринимала проступающее через туман светлое пятно как огромный трон и не раз пыталась рассмотреть Владыку. Увы! То ли её примитивный разум был неспособен воспринять непредставимые для людей формы, то ли отражение происходящего в этом мареве значительно искажалось, но максимум, чего ей удавалось разглядеть, это огромная коническая копна света — может быть, пирамида? — и всё. Правда, сейчас из мглы выступил ещё один сгусток света, яркое неистовство которого заботливо притушал укутывающий Ингу туман.
— …Мой Господин, инициация прошла успешно.
Тот, кто занимал "трон", остановил свой тяжёлый, но благосклонный взгляд на вошедшем, и пророкотал:
— Я доволен. Пусть испытание продолжается…
— …Зачем это тебе, мой Господин?
Ещё один Высший, подошедший к "трону" виделся Тордоттер не копной света, а сгустком тьмы.
— Не господин я тебе, Тень. Не давал ты мне никаких клятв, и не имеешь на это никаких прав.
— Как скажешь, мой Господин, — Инге почудилась, что в словах сгустка тьмы проскользнула улыбка. — Но всё же, зачем тебе эти примитивы? Не лучше ли было раньше, во Втором времени, когда Недоля была едина, и её твердь подобно хрустальному куполу окружала предвечную Долю? Когда на её процветание — ради общего блага — трудились по-настоящему великие народы, избывая всякое неустройство и непорядок? В твоей же власти вернуть всё как было! Только в воле твоей вернуть время процветания…