— Процветание, ты говоришь? А не ты ли стал во главе тех, кто уничтожил то самое процветание, о котором теперь с такой неуёмной жаждой и страстью каждый раз вспоминаешь?!!
— Виноват, каюсь, — Инга могла поклясться, что это существо со странным именем Тень насмехается, — но почему бы тебе, Господин мой, не вернуть всё обратно? И, между прочим, я, и те, кто пошёл за мной, хотели лишь справедливости и доброго отношения со стороны Творцов — ничего более!
— И бессмертия, не правда ли?
— Не буду отрицать…
— Ну, так ты получил своё бессмертие, чего же теперь не радуешься? А твои рабы — справедливость, о которой мечтали, разве не так?
— Это не так! Совсем не та справедливость, и уж точно не то бессмертие…
— Которое виделось тебе? Ничего, по делам и заслуга, Тень. Неужели ты думал, что я — или Род-прародитель — хотя бы мгновение позволим кому-нибудь идти по дороге, в конце которой всех поджидает Брошна-стиратель? Ты получил по заслугам, убирайся. Развлекайся интригами, готовь геноцид, будь собой! Прочь, Тень, здесь тебе не рады. Пой в уши низшим, пока они тебе ещё верят. Но помни…
— Знаю, знаю, — Инге показалось, что Тень замахала руками, — "чистая душа в своём исканье смутном сознаньем истины полна"! Слышал уже, я просто подожду эту минутку, пока не прояснится взгляд, и вместо красивой мечты перед людьми воссияет суровая реальность. Конечно, если ты позволишь, мой Господин!
— Я не Господин тебе, — вздохнул Тот, кто сидел на "троне", но Тень уже исчезла, а второй высший, который сиял светом, спросил:
— Почему ты не стёр его, мой Господин? Он нагл и невежествен, коварен и подл…
— …На то и щука, чтобы карась не дремал, — усмехнулся Тот, кто сидел на "троне". — Без волков олени в лесу станут слабыми и выродятся. Не всё, что не нравится, нужно уничтожать или менять. Он тоже делает порученное ему дело, даже не подозревая о том, даже вопреки собственным желаниям. Да и потом, моя и его "минутки" — совсем разные временные масштабы, мой верный слуга! Существо, с трудом выбравшееся из пещер Второго времени, даже не подозревает, что бессмертие — как и бесконечность, кстати, — может иметь разный масштаб, да. Будь уверен!
На мгновение возникла пауза, и Инге почудилось, что туман вокруг тихонько звенит. Будто летний луг.
— …Мне его даже чуть-чуть жаль, мой Господин. Он так и не смог повзрослеть, оставшись в мире детских обид, фантазий и заблуждений. Может быть, стоит его чуть-чуть…хм-м…подтолкнуть?
— Зачем? Он-то как раз считает, что прагматичен и имеет дело с реальностью, и вовсе не погружён в мечты.
— …И ему даже в голову не приходит, что Тот, кто его создал, вдохнул ему разум и жизнь, безмерно превосходит его во всём, и уж точно способен различить мечты и реальность?
— Зачем ему задумываться о подобном?
— Чтобы изменить себя, научиться, стать лучше!
— Не все хотят подниматься по Лестнице, и не от всех нужно требовать подобное. Должны же быть и те, кто являются просто материалом для взросления! В конце-то концов, Тень — ещё одна странность моего мира. Возможно, самая важная, наиглавнейшая!
— Ты признаёшь, Господин мой, что его гордыня имеет под собой некое весомое основание?
— Нет, слуга. Я лишь утверждаю, что для устойчивого существования Вселенной крайне необходимы все странности мира!..
ЭПИЛОГ
Изменяющийся мир
269, август 24-го, раннее утро, Мир Колыбели, Колыбель, Боспор.
Резиденция Торгийского клана.
— Нет, папа!
Семнадцать лет — это много или мало? Много, если оценить раскрывающиеся возможности, и очень мало, если судить по правам, которые предоставляет современное общество. Впрочем, у Ингвара прав было явно больше, чем у его сверстников-простецов, вот только отец очень хотел навесить вдобавок к ним ещё и кучу обязанностей, совершенно не нужных молодому человеку — даже столь ответственному, как старший сын номинеса Тедрика Ратникова.
— Подумай ещё, пожалуйста.
— Я уже говорил, что не стремлюсь занять пост номината. Он в самый раз сгодится для братика Ивана. И военная карьера меня нисколечко не привлекает. Я уже выбрал Астраунский университет, факультет метабиологии, и моя заявка принята ректоратом. Уверяю тебя, из Ивана получится прекрасный номинат, а в будущем — надеюсь, неблизком! — и настоящий номинес!
— Ему только четырнадцать!
— Это быстро пройдёт, папа. Ещё три года — и Иван будет как я сейчас. И, честно, ну не лежит у меня душа ни к хозяйственному управлению, ни к политике! К тому же Учитель Цао сказал…