Песню исполняет партнер ведущего — парень с мягким голосом и волосами с проседью. Кейт, которая всегда будет разбираться в музыке лучше меня, выбрала эту песню, но я дал свое окончательное добро.
«I Cross My Heart20» Джорджа Стрейта.
Слова, мелодия идеально нам подходят.
И прямо, как в церкви, когда мы кружимся в танце, и я крепко прижимаю ее к себе, тысячи глаз смотрят, как мы уплываем из реальности. Есть только я и она — и это мгновение.
Я смотрю в светящиеся карие глаза своей жены, и напеваю ей слова, которые так много значат:
Ты всегда будешь чудом, которое сделает мою жизнь совершенной.
А Кейт поет мне в ответ:
И пока я дышу, я сделаю твою жизнь такой же сладкой.
Это просто нежное до тошноты мгновение, сумасшедшее от любви, никогда-не-происходящее-в-реальности, если бы я увидел это в кино или по телеку, я бы рассмеялся.
Но из-за того, что это реальность — потому что это с нами — это просто бесподобно.
Потом, Кейт танцует с моим отцом под «The Way You Look Tonight21» Фрэнка Синатры. Мой старик — классный танцор, и он заставляет Кейт улыбаться и смеяться. В какой-то момент она закашливается от тех слов, что он ей шепчет, и я думаю, что надо не забыть потом ее спросить об этом.
Потом я танцую со своей матерью — под Кенни Роджерса, «Through the Years22». Когда она смотрит на меня, у нее глаза полные слез.
— Мама, не плачь.
Она иронично смеется.
— Ничего не могу поделать. Ты мой мальчик, и я так счастлива за тебя, Дрю.
Мамы — это первые женщины в жизни мужчин, которых они будут любить всегда — по крайней мере, хорошие. Они показывают, как надо и как не надо обращаться с женщиной, которая появляется в их жизни потом. В этом случае мне дико повезло.
Мама продолжает:
— Она подходит тебе во всем. Ты сделал замечательный выбор.
Я смотрю на Кейт, которая стоит рядом со своей матерью и Джорджем — она так прекрасна, что у меня сжимается сердце.
— Да, действительно замечательный, правда? — я целую ее в щеку. — Спасибо, мама. Если бы не ты, я бы никогда не смог завоевать такую женщину, как Кейт.
Когда мы заканчиваем танец, моя мама меня обнимает. Слова больше не нужны.
***
После этого началась настоящая вечеринка. Свет приглушен, акцентируя внимание на композициях с цветами, подсвеченных свечами. Мы выпиваем, мы смеемся, мы наслаждаемся угощением. Когда Кейт и мне удалось пообщаться с каждым из гостей и поблагодарить их за то, что присоединились к нам в этот особенный для нас день, к нам подходит одна пара.
Билли Уоррен и его жена в крошечном черном платье и на шпильках, которые носят стриптизерши.
Да, они все еще женаты — уже целых шесть дней. Это намного дольше, чем я спорил. Я пожимаю Уоррену руку.
— Рад вас видеть. — Я поворачиваюсь к его темноволосой спутнице. — А когда вы в одежде, еще больше.
Я рассказал Кейт про наш случай в ванне. Она очень смеялась.
Уоррен улыбается.
— Ты не возражаешь, если я потанцую с твоей женой?
Только потому что он назвал ее моей женой, я совсем не возражаю.
— Если только ты вернешь ее назад.
Кейт целует меня в щеку и уходит вместе с Безнадегой.
Его краснеющая жена идет к бару. Я остаюсь один, наблюдая за плывущими в танце парами. Пока ко мне не подходит Мэтью, встает рядом со мной, скрестив руки на груди.
Он кивает в сторону Кейт и Уоррена.
— Ты не против этого?
— Как ни странно, но нет.
Мы немного молчим. Может, это важность момента, но я чертовски сентиментален сегодня.
— Я когда-нибудь благодарил тебя за то, что ты мой лучший друг?
Мэтью улыбается.
— Не стоит благодарности. Между нами это взаимно.
— Дааа, но… спасибо, что вытаскивал мою задницу из огня, и за то, что надирал ее, когда было нужно. Или по крайней мере… за то, что заставил Александру делать за тебя всю грязную работу. Не знаю, чтобы я без тебя делал, дружище.
— Я чувствую то же самое, — потом он широко раскидывает руки. — Давай-ка обнимемся, сучонок.
Я смеюсь, мы так и поступаем, похлопывая друг друга по спине.
Пока нас не разделяет Долорес, держа в руке нож, которым мы должны разрезать торт.
— Сукин ты сын!
Что-то мне подсказывает, что это она обращается не к Мэтью.
— Сейчас врежу тебе по мошонке!