Кажется, моему отцу это не нравится. Видите, как он старается держаться поближе к ней? Как он скалится в сторону Джека?
— Не разговаривай с моей женой, О’Шей.
Это моментально отрезвляет Джека, и он делает шаг назад.
— Да, сэр.
— И не смотри не нее.
— Хорошо, сэр.
Мой старик, может и постарел с годами, но знает, что все еще на вершине иерархии. И последнее, чего хочет Джек, это чтобы его зажевали и выплюнули. Он переводит разговор в безопасное русло.
— Итак, мистер Эванс, вы не едете с нами?
Мой отец качает головой, и его тон наполнен сожалением. И желанием.
— Нет, не в этот раз. Хотя мне бы хотелось. Очень.
Моя мать поворачивает голову.
— О, правда, Джон?
Он кашляет. И прочищает горло.
— Да… ну… ты знаешь… ради спортивного пари. Ты же знаешь, как мне это нравится, Энн. И у нас такого нет… здесь… в Нью-Йорке.
Хорошая отговорка, папочка.
Моя мать скептически кивает.
— У-гу.
В этот момент мой старик обращает негативное настроение моей матери на другую цель. Которой являюсь, конечно, я.
— Вы, мальчики, повеселитесь на выходных, но будьте осторожны. Помнишь, наш последний раз в Вегасе, Эндрю? Не надо повторений.
Когда мне было семнадцать, у моего отца в Вегасе был бизнес. Он и моя мать считали, что это будет прекрасная идея поехать туда всей семьей. Но мне было семнадцать. Время, когда подросток, даже не хочет признавать тот факт, что у него есть семья. Не говоря уже о том, чтобы проводить с ними время. Поэтому, пока мои родители, Александра и Стивен ездили на Плотину Гувера, мне пришлось занять себя другими … вещами…
— Я тебе уже сто раз говорил, папа. Я не знал, что она была дочерью посла.
Им надо на лбу носить таблички, тату или что-то еще. Я закатываю глаза и говорю:
— Один международный скандал, и тебе никогда не дадут о нем позабыть.
Кейт встает рядом со мной. Ее шикарное лицо выглядит задумчивым, она пытается понять, что только что услышала.
— Мне надо это знать?
Я и подумать о таком не мог.
— Наверно будет лучше тебе этого не знать.
Она кивает.
— Хорошо.
Следующей приезжает Эрин Бурроуз. Она до сих пор мой секретарь, но за последние два года она стала кем-то больше. Когда мое расписание забито, Кейт разговаривает с ней чаще, чем со мной. Когда клиенты хотят видеть за столом переговоров обоих представителей сладкой парочки, Эрин присматривает за Джеймсом. Хоть технически она нанятый работник, Эрин называет это, как есть. Другими словами, она — друг. Член банды. И с ней весело. Поэтому когда с вечеринкой все решилось, Кейт и я даже подумать не могли, чтобы не пригласить ее поехать с нами.
Поприветствовав Джеймса, Эрин присоединяется ко всем нам за кухонным столом. Она сменила прическу. Волосы у нее стали короче, прямые, с прядками медового цвета.
Кейт ее хвалит.
— У тебя отличная прическа, Эрин.
Она прикасается к своим волосам.
— Спасибо. Вчера сделала. Прилагаю все силы, что бы в эти выходные встретить Того Самого. Нью-Йоркские мужчины безнадежно испорчены. Думаю, Невада предложит побольше подходящих вариантов.
Эрин часто ходит на свидания, но насколько я знаю, у нее никогда не было серьезных отношений. Однако, Лас-Вегас не совсем подходящее место, чтобы найти там безупречного парня. С таким же успехом можно попытать счастья на встречах Анонимных Алкоголиков или Анонимных Игроков.
Встречи сексуальнозависимых — всегда выгодная ставка.
Стивен подкатывает к ней.
— Эрин, послушай моего совета — будь одна. Так в жизни меньше сложностей.
Александра морщится. Не смотря на то, что он один из моих старых близких друзей, мне хочется залезть к нему в рот и вырвать его язык. Это ведь не слишком, верно?
Пока я это оставлю.
Мэтью предлагает:
— Держи нос выше, Эрин — и это случится. Подходящее время наступит, когда ты будешь меньше всего этого ждать.
— Да, я стараюсь быть оптимистом. Надо перецеловать кучу лягушек, чтобы отыскать своего принца.
Александра отвечает:
— Они все лягушки, Эрин. Просто постарайся найти того, у кого бородавок меньше.
Я пихаю локтем Джека.
— Если речь идет о генитальной разновидности, тогда тебе следует поговорит с О’Шеем. Ты вроде как у нас штатный эксперт по ней, так ведь?
Он показывает средний палец.
Потом приезжает последний участник нашего бродячего цирка. Рискнете предположить кто?
— Еее, тусовщики! Кто готов зажечь?
Да, этот осел. Ради Кейт стараюсь его не ненавидеть так, как раньше, но с некоторыми вещами просто невозможно справиться. Это как, например, у вас остатки простуды и на задней стенке вашего горла скапливается харчок. Вы кашляете, вы отхаркиваете, но чтобы вы не делали, никак, нахрен, не можете избавиться от него.
Вот это Билли Уоррен. Мой личный, противный комок слизи.
Кейт и Ди-Ди визжат и обнимают этого идиота.
Он обнимает их в ответ.
— Я скучал по вам.
Кейт говорит:
— Но тебе не стоило лететь сюда, ты просто мог встретить нас в Вегасе.
— И пропустить пре-пати? Ни за что.
Я надеялся, что его самолет захватят кровожадные террористы. Те самые, которые любят разрезать тело на кусочки и отправлять по кусочкам семье. Ох, ладно. Всегда есть обратный рейс. Важно оставаться позитивным.
Он обращает свое внимание на меня. Его сдержанный взгляд гуляет по мне.
— Эванс.
Я поднимаю подбородок.
— Уоррен.
Он разворачивается и концентрирует свое внимание на Джеймсе. Уоррен поднимает его вверх и восклицает:
— Чем ты кормишь этого ребенка, Кейт? Он так вырос с тех пор, как я видел его в последний раз.
Мда. Вот это шок. Обычно же дети не растут и все такое.
Придурок.
— Я привез тебе подарок, малыш. Блестящую шумную барабанную установку. Ты будешь в восторге, когда увидишь ее.
Джеймс хохочет. Обычному наблюдателю может показаться, что мой сын без ума от этого урода. Но я-то знаю. Животные могут чувствовать, когда у человека не все дома. Дети могут делать тоже самое. Джеймс не любит Уоррена — он его жалеет. Потому что он знает, даже в два года, что он умнее, чем этот Придурок.
Когда эта маленькая беседа продолжается, Кейт и я еще раз просматриваем схему рассадки гостей. Я обнимаю ее за талию, просто потому что она моя. Когда она вздыхает, у нее мягкий взгляд и бархатный голос:
— Еще семь дней. Примерно в это же время, на следующей неделе, я буду надевать свое платье.
Это единственное, что держалось в секрете. Строго.
— Можно мне хоть намекнуть? Там будет декольте? Из сатина? Кружево? — вожу я вверх и вниз бровями. — Латекс?
Она качает головой.
— Просто скажи мне, что ты не выбрала какое-нибудь старомодное, все в рюшах платье, в котором ты будешь выглядеть, как йети.
Она усмехается.
— Не скажу. Но… можешь стараться выпытывать из меня информацию. Любыми возможными способами.
Мне на ум приходят несколько идей. Каждая из них обеспечит мне место в первом ряду ада. Или в тюремной камере.
— Боже, мне нравится ход твоих мыслей.
Голос мой сестры вытаскивает меня из порочного раздумья.
— О, я собиралась сказать вам обоим, у нас проблема со столиком номер 45. Гость до сих пор не дал ответа.
Она поднимает свою доверенную папку.
— Это… Брэндон Митчел… сводный брат Долорес. Он может привезти или не привезти кого-то с собой.
Прошлым летом мать Долорес вышла замуж за копа из своего городка. Это значит, что только мужчина, профессионально подготовленный к самозащите и обращению с оружием, будет настолько смел, чтобы связать себя узами брака с Амелией Уоррен.
Я поворачиваюсь к Долорес.
— Снова твоя чертова семейка. Что с вами такое? Вы как Король Мидас наоборот — все, к чему прикасаетесь — превращается в дерьмо.