— Можешь сначала подкинуть меня на угол Вальверде и Гран-Виа? — спросил я перуанца. — Всего на одну минуту.
Перуанец охотно согласился. Я даже не заметил, как он поменял направление.
Я думал о девушке из Испанского театра: что ей сказать, как объяснить эту странную встречу, чтобы она не приняла меня за сумасшедшего или за бабника.
Телефонный звонок вернул меня к действительности. Это был шеф.
— Что у тебя на него есть? — спросил он напрямик.
Я надеялся, что мне удастся избежать рассказов о начальнике охраны, не хотелось даже говорить об этом вслух. Я попросил водителя поднять матовое стекло, хотя прекрасно понимал, что он услышит каждое мое слово.
— Тебе действительно нужно это знать? — спросил я.
— Наш первоначальный план провалился, его хотят перевести в другой комплекс. Мне нужно, чтобы начальник охраны нам помог. Что у тебя есть?
Мне не хотелось об этом говорить, и несколько секунд я медлил с ответом.
— Маркос, мы его потеряем, — настаивал шеф. — Если ты будешь молчать, его отсюда увезут. Журналисты пойдут на все, чтобы его найти, так что его уничтожат еще до этого.
Мне не хотелось рассказывать, но другого выхода не было.
— У него хранятся фотографии обнаженных детей, от двух до пяти лет, — сказал я. — Он довольно часто их разглядывает и прячет в папку «Приложение 2», а ее прячет в папку «Приложения», лежащую на письменном столе.
Я чувствовал себя отвратительно. Шеф также ничего не сказал, проглотил все в полном молчании.
Как только я закончил разговор, автомобиль остановился на углу Вальверде и Гран-Виа.
Выйдя из машины, я не увидел знакомой вывески. В магазинчике, где торговали рамами, теперь торговали сновидениями. Я слышал, что этот бизнес в последнее время пошел в гору.
Люди, переставшие спать, тосковали по снам. Один мой друг с площади, с которым я по четвергам играл в покер, сказал мне, что несколько раз пользовался этой услугой. Он говорил, что можно заказать любую тематику и с помощью гипноза тебе покажут нечто весьма похожее на настоящий сон.
Любопытно, что люди начинают тосковать по снам. Нам всегда бывает жаль того, что мы потеряли.
Я вошел в магазин, возможно, потому что мне хотелось увидеть, как его перестроили внутри.
Едва переступив порог, я услыхал звон колокольчика. Такой же, как прежде. Меня порадовало, что хоть что-то сохранилось с прежних времен. Знакомый звук приветствовал меня.
Через несколько секунд появился старый канадец. К моему удивлению, он меня узнал.
— Сколько лет, сколько зим, — произнес он. — Ты потерял вдохновение или мы потеряли тебя?
И тут же заключил меня в объятия. Мне понравилось, что он не ограничился рукопожатием и не повел себя со мной как с посторонним, хотя раньше мы были близки.
— Мы больше не торгуем холстами, — сказал он. — Теперь…
— Теперь вы продаете сны без холстов, — закончил я.
Он громко рассмеялся, его смех остался прежним. Есть вещи, над которыми не властно время.
— Хочешь вернуться к живописи? — спросил он.
— Да, — неожиданно для себя признался я. — Меня посетила старая идея, и мне нужен материал.
— Когда у тебя появляются идеи, нужно иметь материал под рукой. Ты по-прежнему спишь?
Я улыбнулся. Показал ему ампулы, которые нашел не сразу.
— Собираюсь бросить, — уточнил я.
Он предложил мне сесть.
Я не смотрел на часы. Я знал, что у меня нет времени, но я не мог себе позволить пренебречь его гостеприимством. Он плеснул мне немного вина в стакан, который стоял на столе, как будто поджидая меня. Я заметил, что спинка кресла слегка откинута назад, и представил себе, как в него садятся посетители, чтобы немного отдохнуть.
Я помню, многим казалось, что люди, покончившие со сном, продадут свои кровати. Они ошиблись. Кровать по-прежнему играла важную роль в их жизни: на ней любили, занимались сексом, отдыхали с открытыми глазами, валялись, просто жили… Продажи кроватей выросли, как никогда.
— Не делай этого, — сказал канадец. — Я видел, как плохо этим людям. Они отчаянно тоскуют по сну… Им нестерпимо хочется, чтобы их день делился на две части… Ты не понимаешь, каково после ужасного дня, полного невообразимых неприятностей, знать, что он никогда не кончится — ни он, ни следующий день, ни тот, что придет ему на смену. Ночь ничем не отличается от дня. У тебя портится характер, в конце концов ты превращаешься в другого человека и мечтаешь отключиться хотя бы на несколько часов. На самом деле сюда приходят не за снами, а за тем, чтобы на несколько мгновений исчезнуть из бесконечной череды дней и месяцев. Не делай этого…