Берни был готов сгореть от стыда. Шила же вела себя так, словно ничего особенного не произошло - она все так же мило улыбалась.
- Все в порядке, Берни... Не волнуйся... Мне ведь нужно на пригородный - до Хартфорда...
Она улыбнулась еще раз, взяла в руки дорожную сумку и тут же исчезла, даже не успев попрощаться. Мать уже вытирала платочком глаза.
- Мама, пожалуйста...
- Как ты мог нас обмануть?!
- Я вас не обманывал. Я тебе говорил по телефону - я встретил там друзей.
Лицо его стало красным, он был готов провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть своей матери.
- Это ты называешь друзьями?
Ему вдруг вспомнились пляжи, парки, берега рек, комнаты крошечных отелей - все те места, где они были вместе... С этим мать уже ничего не могла сделать, что бы она ни говорила. Он сердито посмотрел на нее:
- Она мой ближайший друг!
Он схватил свою сумку и быстрым шагом вышел из здания аэропорта. Ему не нужно было оборачиваться, но он обернулся. Мать стояла на том же месте, теперь она плакала открыто. Берни вернулся и извинился перед ней, за что впоследствии не раз корил себя.
Осенью, когда вновь начались занятия, их роман продолжился. В праздник Благодарения он отправился в Хартфорд, чтобы познакомиться с родителями Шилы. Последние были сдержанны, но вежливы. Очевидно, их поразило что-то такое, о чем Шила предпочитала не говорить. Когда они летели назад, Берни спросил:
- Их смутило, что я еврей?
Он был заинтригован. Неужели ее родители могут быть такими же сумасшедшими, как и его мать? Нет, это было невозможно. С Руфью Фаин сравниться не мог никто.
- Нет.
Шила рассеянно улыбнулась и, достав из сумочки сигарету с марихуаной, закурила. Они сидели в последнем ряду самолета, летевшего в Мичиган.
- Они просто ничего такого не ждали. Мне никогда не приходило в голову говорить с ними о тебе.
Ему нравилось это ее свойство. Для нее не существовало никаких проблем. Он покурил травку вместе с ней, после чего Шила тщательно затушила сигарету и положила окурок в конверт, лежавший в ее сумочке.
- Они нашли тебя очень милым.
- Я тоже нашел их очень милыми.
Он солгал. На самом деле он нашел их чрезвычайно занудными и поразился тому, что мать Шилы напрочь лишена вкуса. Все это время они говорили о погоде, мировых новостях и более ни о чем. Жить так - значит жить в вакууме, комментируя то, что происходит с другими... Шила совершенно не походила на своих родителей. То же самое она сказала о Берни, попутно назвав его мать истеричкой, против чего он возражать не стал.
- Они на вручение дипломов не приедут?
- Ты что - издеваешься? - засмеялась Шила. - Мать как об этом подумает, так сразу в слезы.
Он все еще думал жениться на ней, хотя по-прежнему не говорил об этом вслух. В День святого Валентина он сразил ее своим подарком - маленьким колечком с алмазом, купленным им на деньги, доставшиеся ему от покойных бабушки с дедушкой. В крохотном, идеальной огранки солитере было всего два карата, но он был безупречен. В день покупки кольца у Берни от возбуждения даже защемило в груди. Он привлек Шилу к себе, поцеловал ее в губы и небрежно бросил красную шкатулку ей на колени.
- Посмотри - подходит оно тебе или нет. Шила решила, что это какая-то шутка, и смеялась до тех пор, пока не открыла шкатулку. Разинув от изумления рот, она вдруг разрыдалась, после чего молча швырнула шкатулку назад и так же молча вышла из комнаты. Он продолжал изумляться странности такого поведения до самого ее возвращения. Своя комната была и у Шилы, но обычно она жила у Берни - здесь было два стола, да и вообще как-то попросторней. Вернувшись в комнату, Шила уселась на стол Берни и, открыв шкатулку, пробормотала:
- Как ты мог это сделать?
Он так и не мог понять ее. Может быть, она считает, что кольцо ей велико?
- О чем ты? Я хочу жениться на тебе. Он приблизился к Шиле, нежно глядя ей в глаза, но она тут же отскочила в сторону.
- Я думала, ты все понимаешь... Все это время так думала...
- Объясни, что ты хочешь этим сказать!
- Я думала, что мы общаемся, как равный с равным.
- Так оно и есть. Но как это связано с тем, что происходит?
- Нам не нужен брак... Все это ненужная рухлядь, дань традиции... Она посмотрела на него с таким отвращением, что ему стало как-то не по себе. - Все, что нам нужно, это то, чем мы обладаем ныне. Когда это есть это есть. Когда этого нет - этого нет. Понимаешь?
Подобное Берни слышал от нее впервые. Он никак не мог понять, что же могло произойти.
- И сколько же это может длиться?
- День... Неделю... - Она пожала плечами. - Какая разница? Какое это может иметь значение? Кольцо с алмазом здесь не поможет.
- Ну что ж, тогда прошу прощения. - Внезапно озлившись, он захлопнул шкатулку и швырнул ее в один из ящиков стола. - Прошу прощения за то, что поступил как истый буржуа. Все Скарсдейл, понимаешь...
Она взглянула на него так, будто видела впервые.
- Я и понятия не имела, что ты придаешь этому такое значение. - Шила озадаченно смотрела на него, словно пытаясь припомнить его имя. - Я думала, ты все понимаешь как надо... - Она уселась на диван. Берни подошел к окну и, вздохнув, повернулся к ней.
- Нет. Сказать честно? Я вообще ничего не понимаю. Мы спим друг с другом вот уже год. По сути, мы живем вместе, и в Европе в прошлом году мы тоже были вместе. Как по-твоему - что это? Случайная связь?
Сам он относился к этому иначе, пусть ему и" был всего двадцать один год.
- Ой, давай только не будем оперировать устаревшими категориями.
Она встала с дивана и потянулась, всем своим видом показывая, что изнывает от скуки. Берни заметил, что на ней нет бюстгальтера, и понял, что может простить ей все.
- Может быть, я поспешил? - Он с надеждой смотрел на Шилу, чувствуя непреодолимое влечение к ней и одновременно презирая себя за это. - Может, должно пройти какое-то время?
Она отрицательно покачала головой и без обычного поцелуя направилась к двери.
- Чего я никогда не хотела, так это выходить замуж, Берни. Это не для меня. После того, как мы получим дипломы, я отправлюсь в Калифорнию... Хочу немного развеяться.
Он вдруг представил Шилу.., в коммуне хиппи.