- Конечно, няня. Мы отлично справимся. И постараемся вернуться как можно скорей. - Часы показывали полпятого утра, и Берни хотелось побыстрей добраться до больницы, но на дорогу пришлось потратить двадцать минут, ведь путь от Оуквилла до города Напа далеко не самый близкий. Александр по-прежнему плакал, когда Берни принес его в бокс и осторожно усадил на столик. Мальчик зажмурился: освещение в боксе было невыносимо ярким, и тогда Берни присел на столик, взяв его на руки, чтобы укрыть от света. Дверь открылась, и в бокс вошла женщина, одетая в джинсы и свитер с высоким воротом. Берни заметил, что ростом она почти с него, что у нее очень приветливая улыбка, а волосы - иссиня-черные. "Как у индианки, - подумал он. - А глаза синие, как у Джейн.., и у Лиз..." Спохватившись, он объяснил, что ждет доктора Джонса. Он не знал, кто эта женщина, но решил, что скорей всего это медсестра из бокса.
- А я и есть доктор Джонс, - с улыбкой ответила Она. Голос у нее был мягкий и чуть хрипловатый. Он пожал ей руку и ощутил, какие у нее сильные прохладные пальцы. Несмотря на высокий рост и явный профессионализм, она излучала тепло и ласку. Что-то материнское и в то же время по-женски соблазнительное ощущалось в ее движениях. Она взяла у него Александра и стала осматривать больное ушко, при этом она все время что-то рассказывала мальчику, стараясь отвлечь его, а время от времени ободряюще поглядывала на Берни.
- К сожалению, одно ушко у него сильно воспалено, да и второе не совсем в порядке.
Она проверила ему нос и горло, ощупала животик, убедилась в том, что больше у него ничего не болит, а затем быстро и ловко ввела ему пенициллин. Александр заплакал, но вскоре притих, а доктор надула ему шарик и, предварительно спросив у Берни разрешения, дала ему леденец на палочке, который очень понравился мальчику, хотя чувствовал он себя не особенно хорошо. Сидя на руках у Берни, он задумчиво посмотрел на доктора. Улыбнувшись ему, она выписала рецепт с тем, чтобы Берни утром смог купить лекарство. Она велела на всякий случай давать ему антибиотики и принесла Берни две таблетки кодеина, сказав, что их нужно будет растолочь и дать ребенку, если боль до утра не пройдет.
- Впрочем, - добавила она, заметив, как у Алекса дрожит нижняя губа, почему бы не сделать это прямо сейчас? Зачем ему мучиться?
Она ненадолго вышла и вернулась, держа в руке ложечку с белым порошком. Берни заметил, как волосы подпрыгивают у нее на плечах. Александр проглотил лекарство так быстро, что даже не успел возмутиться. Все это показалось ему веселой игрой. Потом он вздохнул, поудобней устроился на коленях у отца и принялся сосать леденец. А когда Берни заполнил формуляр, Александр уже спал. Берни улыбнулся и с уважением посмотрел на доктора. Такой теплый взгляд бывает лишь у добрых людей, которые любят детей.
- Спасибо вам. - Берни погладил сына по голове и снова перевел взгляд на врача. - Вы так замечательно с ним обращались. - Берни считал, что это важно, ведь сам он души не чаял в своих детях.
- Меня вызвали сюда час назад к ребенку, у которого тоже заболело ухо. - Она улыбнулась ему, думая, как приятно, когда детей привозит отец, а не усталая издерганная мать, которой некому помочь. Хорошо, что на свете есть мужчины, которым небезразличны их дети и не в тягость связанные с ними хлопоты. Но она ничего не сказала Берни. Может, он разведен, и у него просто не было иного выхода. - Вы живете в Оуквилле?
Заполняя формуляр, он написал там адрес их летнего дома.
- Нет, вообще мы живем в Сан-Франциско. А сюда приехали на лето.
Она кивнула и улыбнулась, продолжая заполнять страховочный формуляр.
- Но родом вы из Нью-Йорка? Он улыбнулся в ответ.
- Как вы догадались?
- Я сама выросла на Восточном побережье, в Бостоне.
А по вашему выговору чувствуется, что вы из Нью-Йорка. Он тоже отметил, что у нее бостонский выговор.
- Вы давно здесь живете?
- Четыре года. Я приехала сюда, когда поступила в Стэнфордский медицинский колледж, и уже не вернулась обратно. С тех пор прошло четырнадцать лет.
Ей исполнилось тридцать шесть лет, у нее прекрасное образование, и держится она превосходно. Она добра и умна, а в ее глазах мелькают смешинки, значит, у нее есть чувство юмора. А доктор Джонс задумчиво смотрела на Берни. Ей тоже понравился его взгляд.
- Тут очень приятные места, я имею в виду, в долине Напа. Знаете, она отложила бумаги и взглянула на умиротворенное лицо спящего Алекса, было бы неплохо, если бы вы показали его мне через пару дней. У меня есть приемная в Сент-Элене, и ехать туда ближе, чем в больницу. - Она знала, что детям неприятна больничная обстановка, и принимала их в больнице только в таких вот крайних случаях.
- Как хорошо, что вы совсем рядом. Детям в любой момент может понадобиться доктор.
- А сколько же их у вас? - "Возможно, именно поэтому мальчика привезла не мать, - подумала она. - Может, у них десять детей, и ей пришлось остаться с ними". Мысль об этом почему-то развеселила ее. Среди ее пациентов была одна женщина, мать восьмерых детей, которых она нежно любила.
- Двое, - ответил Берни. - Александр и девятилетняя дочка Джейн.
Она улыбнулась. Какой славный человек. А когда он говорит о детях, у него светлеет лицо. А так вид у него немного грустный, как у сенбернара, подумала она и тут же одернула себя. Он и в самом деле очень симпатичный. Ей понравилась его манера держаться.., и борода... "Ну-ка, хватит", велела она самой себе. Она еще раз объяснила Берни, как и что делать, а затем он направился к выходу, неся Алекса на руках.
Собравшись уходить, врач со смехом сказала медсестре:
- Пожалуй, мне придется отказаться от ночных вызовов. Уж больно привлекательными начинают казаться папаши в такое время суток.
Медсестра тоже рассмеялась, прекрасно понимая, что это всего лишь шутка. Доктор Джонс очень серьезно относилась и к своим пациентам, и к их родителям. Попрощавшись с медсестрами, она вышла на улицу и направилась к своей машине. Она по-прежнему ездила на маленьком "Остине-Хили", который купила после окончания колледжа. Решив, что сегодня крыша ей ни к чему, она помчалась в Сент-Элен. По дороге обогнала путешествовавшего с более умеренной скоростью Берни и помахала ему рукой, а он помахал ей в ответ и успел заметить, как развеваются на ветру ее волосы. Что-то в ней очень ему понравилось, хотя он не понял, что именно. А когда Берни добрался до Оуквилла и свернул в проезд, ведущий к дому, над верхушками гор показалось солнце, и он почувствовал себя почти счастливым.