На мгновение они встретились взглядами. В глазах Штефана отражались огни свечей, дрожащие от его неспокойного дыхания.
– Я думаю, в неформальной обстановке мы могли бы обращаться друг к другу на «ты»… Если нет возражений… – сказал он негромко.
– Я не против… Виктор, – произнесла Анна и невольно улыбнулась.
Штефан выглядел несколько растерянным и одновременно счастливым, будто впервые за много лет увидел живого человека, который назвал его по имени. Он с минуту молчал, глядя на пламя свечей, затем, будто очнувшись, мотнул головой, подошел к окну и несколько мгновений всматривался в темень. Услышав, как Анна, допив чай, с тихим стуком поставила чашку на стол, он сказал, не поворачиваясь:
– Скоро отбой… Ты можешь идти. Чашку оставь, Клара утром уберет.
Анна поднялась из-за стола и сделала пару шагов к двери.
– Спокойной ночи, Виктор.
– И тебе сладких снов, Эмма.
Анна аккуратно прикрыла за собой дверь и уже в коридоре поняла, что у нее подрагивают руки.
***
Туманным утром размокшую землю прихватило морозом. Над Альгусом стоял гул моторов и лязг гусениц: проходила плановая ротация. Вторая мотопехотная рота в полном снаряжении готовилась отбыть на границу. К передовой выдвигался и разведывательно-диверсионный взвод, с которым Анна чуть поодаль проводила последний инструктаж.
– Посидим в районе Свитавы не дольше недели, я думаю, – сказал Юрген, застёгивая разгрузку поверх бронежилета. – Нужно, чтобы еще немного подморозило. А то плыть по ревенской грязи как-то не с руки.
– По картам вопросов нет? – спросила его Анна.
– Никак нет. Задание не из самых сложных, будь спокойна, Сирена.
– Если что-то срочное – докладывайте сразу в штаб по радиосвязи.
– Есть, лейтенант, – улыбнулся Юрген.
Он пожал Анне руку, затем взвод начал загружаться в бронемашину, которая уже ждала в колонне. Анна наблюдала за ними, сложив руки за спиной. На этот раз ДРГ собиралась пробраться вглубь Ревены на пятнадцать километров, чтобы рассмотреть лагерь пехоты и заминировать пару дорог. Конечно, информация об этой операции давно уже поступила ревенскому командованию, наготове были сапёры, а основные силы переброшены из лагеря на временную стоянку.
Проводив взглядом удаляющуюся колонну техники, Анна направилась в штаб, чтобы заполнить все необходимые документы о ротации.
Еще на лестнице Анна услышала, как хлопнула дверь кабинета главнокомандующего, и в следующую секунду навстречу вышел Хенрикссон. Он быстрым шагом спустился по лестнице, держа в руке какую-то папку, и словно не заметил Анну, которая отдала ему честь.
Штефана в кабинете не оказалось. В последнее время он часто бывал в командном пункте, оборудованном в подвальном помещении, и слушал переговоры связистов с границей. Стараясь не шуметь, Анна прошла к столу. На нем лежал толстый блокнот с вложенными внутрь листочками и бумажками. Анна осторожно раскрыла его. Почерк Штефана был угловатым и неразборчивым. Это были наброски речи для всеобщего построения. Пролистнув пару страниц назад, Анна увидела какие-то цифры и названия населенных пунктов Ревены. Даты прогнозируемого захвата территорий? Анна решила на всякий случай переписать эти данные себе. На другой странице блокнота были написаны в столбик названия городов и деревень Ноленсии и жирно перечеркнуты, так, что бумага даже немного порвалась. Перечисленные районы находились на севере Ноленсии и пока в них не велись боевые действия. Анна пока не могла объяснить смысл этих записей, но всё же старательно их скопировала.
Жизнь шла своим чередом. Анна привыкла к новой должности советника, к которой невольно добавились обязанности задушевного собеседника Штефана. Иногда полковник звал ее к себе на чашку чая при свечах. Анна в основном слушала, как Виктор мечтательно строит планы о победе Ноленсии над мировым злом и о всеобщем счастье в новом мире, где не будет войн.
– Подумай вот о чём, Эмма, – говорил Штефан, отодвинув в сторону надоевшие за день бумаги и расслабленно развалившись за столом. – За последние два века человечество совершило такой скачок в прогрессе, какого не было в предыдущие тысячелетия. И за это же время произошло три мировых войны. Последняя из них – ядерная… Люди изобретали не только машины, компьютеры и вакцины. Они изобретали пистолеты, танки, бомбы… Находили всё новые и новые способы уничтожать себе подобных. В конце концов, всё привело к закономерному исходу.
– С этим я согласна, – сказала Анна. – Но лекарства? Почему ты против них?
– Понимаешь, медицина – самая гуманная наука из всех – принесла, наверное, больше горя, чем болезни. Врачи научились вытаскивать с того света тех, кому давно суждено было умереть. Закономерный итог – людей стало много! Настолько много, что они начали фанатично истреблять друг друга… Я уже говорил об этом. Видишь ли, Эмма, чем меньше людей – тем ценнее становится каждый человек. И счастливее.
Анна слушала речи Виктора и ловила себя на пугающей мысли, что считает его отчасти правым.
***
Зима выдалась на редкость отвратительной. Иногда выпадало немного снега, но уже через несколько часов вместо него под берцами хлюпали грязные лужи, а с неба моросил мелкий противный дождь. Когда свободные от работы часы совпадали с нормальной погодой, Анна переодевалась из штабной формы в свой старый камуфляж и шла на стрельбище. Это были остатки разбитого войной здания – три стены, уже порядком изрешеченные пулями разных калибров. На стенах были нацарапаны мишени, иногда во время занятий сюда притаскивали деревянные фигуры, изображавшие вражеских солдат. Стрельбище располагалось недалеко от хозблока, в дальней части военной базы. Анна не хотела терять навыки стрельбы, а еще это было одно из немногих занятий, которые по-настоящему доставляли ей удовольствие.
Взяв пистолет или свою любимую винтовку, она наслаждалась тем, как клацают, бряцают механизмы оружия, как приятной тяжестью ощущается в руках суровый металл, как его кисловатый запах смешивается с запахом жженного пороха, и как уверенно чувствовала себя Анна, управляясь с такой вещицей, которая – смерть для одного и защита для другого.
Анна была сосредоточена на отстреле мишеней и лишь краем глаза заметила, что на стрельбище появились трое солдат. Пока они копошились позади, подготавливая оружие, Анна положила винтовку на обломок бетонного блока и выпрямилась, разминая плечи. Она уже собиралась уйти, но внезапно ее схватили сзади, зажав рот.
Анна понимала, что против троих крепких парней она бессильна. К пистолету в кобуре было не дотянуться, ведь ее руки прижали к телу мертвой хваткой. У себя над ухом она слышала тяжелое дыхание и мерзкое похихикивание. Чья-то рука потянулась к застежке ее куртки, когда где-то недалеко послышался знакомый звук мотора «Амалии». Анна собрала все силы и резко дернула головой. В ту секунду, когда ее рот оказался освобожден от руки мерзавца, она успела выкрикнуть:
– На помощь!
Ругнувшись, солдаты швырнули ее на землю и что было духу помчались в противоположную от хозблока сторону. Анне почти сразу удалось принять сидячее положение. На щеке жгло ссадину – она приземлилась на один из бетонных обломков. Внутри также всё полыхало от ярости. Она взглянула вслед удаляющимся воякам, и одна долговязая фигура показалась ей очень знакомой.
– Камил… – злобно процедила Анна.