— Лили заткнула Ленору.
Себастьян говорил, как самый веселый пятилетний ребенок в рождественское утро.
— О БОЖЕ, расскажи МНЕ ВСЕ.
— Что она сказала? — спросил меня Джонни. — Что-то насчет того, что Коннор подобрал тебя в трейлерном парке?
— Это, и еще про скидочную корзину в «Волмарте».
— Ну… пока не могу сказать, что не согласен с Ленорой.
— Ты почти такая же большая стерва, как и она, ты знаешь это, Себастьян? — спросила я.
— Дорогая, НИКТО не МОЖЕТ быть такой большой стервой, как Ленора. Она делает Мадонну похожей на Мать Терезу.
— Помолчи секунду, Себастьян, — упрекнул его Джонни. — Итак, Лили сказала: «Ты ведешь себя очень грубо», а Ленора сказала что-то вроде: «Там, откуда я родом, мы так разговариваем с такими людьми, как ты», и Лили ответила: «Где это? В Стерваленде»?
Последовала пауза. Затем…
— Нет, не может быть.
— Да, — усмехнулся Джонни.
Еще одна пауза. Затем еще более драматично…
— Нет, не может быть.
— Ой, погоди, дальше лучше.
Джонни продолжал рассказывать о «злой старушке пластической хирургии» и «рожденной в 18 веке».
Каждый раз, когда он произносил очередную кульминационную фразу, Себастьян выкрикивал еще более громко и радостно: «Не может быть»!
Когда Джонни закончил, на другом конце провода повисла долгая пауза.
Наконец Себастьян заговорил:
— Я говорю это только потому, что Хавьер только что ушел, чтобы освежить мой напиток, а также потому, что я уже осушил около трех Май-Тай. Лили, если бы я не был геем, я бы попросил тебя выйти за меня замуж прямо сейчас.
Я расхохоталась.
Учитывая, кто это сказал, это был, вероятно, лучший комплимент, который я когда-либо получала в своей жизни.
— Спасибо, Себастьян. Мне пришлось бы тебе отказать, но я ценю твое предложение.
— О, на самом деле я бы не стал этого делать. В конце концов, ты мне не очень нравишься. Но сейчас Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. Я собираюсь назвать своего первого приемного ребенка «Лили» просто в память о моей любви к тебе. Мальчик или девочка, не важно.
Я снова рассмеялась.
— Спасибо, Себастьян, но, пожалуйста, не называй мальчика моим именем.
— Все в порядке, он тоже будет геем.
— Я думаю, в тебе говорит Май-Тай.
— Несомненно. Еще одна причина, по которой мы ведем этот разговор, заключается в том, что я, вероятно, не вспомню его завтра.
— Это, наверное, к лучшему. Особенно для твоего будущего приемного сына.
— Э-э, Себастьян, мне неприятно просить тебя об этом… — начал Джонни.
— Следующим же рейсом. Пока мы разговариваем, я заказываю билет на своем айпаде и машину до аэропорта. Я буду в Вегасе через… два с половиной часа. Ты можешь заехать за мной, или мне нужно взять такси?
— Возьми такси, я хочу держаться поближе к Коннору. Прости, что испортил тебе отпуск.
— Дорогой, это не ты его испортил, а Ленора и Август. Кроме того, я возьму с собой Хавьера. Это будет рабочий отпуск.
— Спасибо, Себастьян.
— Нет проблем. Лили?
— Да?
— Ненависть объединяет. Понимаешь, о чем я?
— Полностью. До встречи.
— Пока-пока.
И звонок прекратился.
Джонни ухмыльнулся.
— Ты уже в клубе.
— Каком?
— Клуб людей, которые действительно нравятся Себастьяну. Это очень эксклюзивная группа.
Я рассмеялась.
— Не знаю, нравлюсь ли я ему на самом деле… потому что он сказал: «На самом деле ты мне не нравишься».
— «Очень»… он сказал, что ты ему не очень нравишься.
— О, теперь ты меня убедил.
— Скажем так: он никогда не говорил, что попросит меня выйти за него замуж.
Я усмехнулась.
— Ладно, точка зрения принята. Что же нам теперь делать?
— Ждать.
Глава 36
Во время затишья в нашем с Джонни разговоре мы услышали крики из соседней комнаты.
И вдруг раздался громкий стук в дверь.
Джонни с беспокойством оглянулся.
— Коннор?!
— Все в порядке, Джонни, ребята моего папы откроют, — отозвался Коннор.
Несмотря на услышанное, Джонни направился по коридору в главную комнату. Я последовала за ним.
Я слышала все, что происходило дальше, хотя и не могла видеть всех участников. Угол коридора закрывал мне вид на большую часть главной комнаты. Я видела только Коннора, который стоял перед огромными окнами, выходящими на Стрип. Все остальные были по крайней мере в нескольких футах от него.
Послышался звук открывающейся двери.
Затем раздался мужской голос, похожий на голос Коннора, но чуть выше.