Та уже была готова согласиться с Хулой, что Тхайя сошла с ума, когда ненормальная стала чертить пальцем на полу что-то воображаемое. Только ради интереса, чтобы расстаться с последними надеждами и смириться, Та принесла письменную доску и мелок.
Тамаа начертила какие-то только ей понятные каракули и, глядя на них, стала безошибочно называть слова, на которые Та указывала. И тут женщину озарило: ненормальная, возможно, не так проста.
– Хула! – завопила она и резво побежала за старейшиной.
«Неужели сглупила?!» – испугалась Томка.
Когда две запыхавшиеся старушки прибежали, они увидели запуганную Тамаа и абсолютно чистую доску. На все их уговоры написать что-нибудь еще Томка старательно делала вид, что ничего не понимает, не знает, и вообще, это была не она.
Старейшина, глядя на запуганное лицо Тхайи и запачканные мелом пальцы, не могла определиться: злиться из-за упрямства сумасшедшей или смеяться над незатейливой попыткой схитрить? Тамара не заметила, что запачкала рукава туники, когда впопыхах стирала с доски мел. В конце концов уставшая от напряжения Хула рассмеялась. Похоже, что шанс у общины все-таки появился.
До вечера две настойчивые старухи мучили Томку, пытаясь вбить в ее многострадальную голову новые слова. Поняв, что они так просто не отстанут, она сосредоточилась и старалась не отвлекаться, надеясь, что женщины вскоре потеряют к ней интерес. Конечно, Тамара была им очень благодарна, но после долгого беспрерывного зубрения, кроме злости и усталости, в ней ничего не осталось.
К вечеру, когда наконец от нее отстали, Тома была выжата, как лимон. Свернувшись калачиком на неказистом маленьком ковре, она наблюдала, как старушки пили какой-то отвар и мило щебетали. Ее глиняная кружка с терпким бодрящим напитком стояла рядом. Иногда Тамара поднималась и уныло отхлебывала жидкость небольшими глотками, мечтая хотя бы об одной маленькой лепешечке. О мясном с недавних пор вспоминать без содрогания не могла.
Словарный запас сегодня пополнился тридцатью новыми словами, такими как коврик, лампа, горшок, одежда, кувшин, лепешка, но она их еще путала. Однако Тома была абсолютно уверена: беседовали женщины уж точно не о домашней утвари.
«Стопроцентно, меня обсуждают!» – решила она, замечая частые заинтересованные взгляды в свою сторону. Та и Хула возбужденно махали руками и чего-то задумывали. Тамара занервничала, подозревая что-то нехорошее.
«Если сразу как ведьму не спалили, уже повезло, – успокаивала она себя. – Но впредь надо быть начеку, а то доумничаюсь!»
Женщины допили чай и вышли из комнаты, а когда вернулись, их было не узнать. Старейшина облачилась в длинную голубую тунику, богато украшенную вышивкой и желтым бисером. Ее седые волосы были собраны в несколько тонких кос и украшены налобной повязкой, состоящей из куска белой кожи. Опиралась она на резной посох, изображавший спящую змею.
«А чего ж не дракон? Не водятся у вас такие, что ли?» – язвила про себя Томка.
Выглядела старейшина очень представительно, даже царственно. Ее помощница немного проще, но тоже чувствовалось, что и она имеет некоторое влияние. Хула, заметив, какое впечатление произвела на замарашку, мстительно сверкнула глазами, и с большим достоинством покинув комнату. Помощница последовала за ней, поманив собой рукой Тому.
– Что-то будет, ой-ей-ей! – пищала под нос Тамара, топая за ними следом. Пока они куда-то шли по ночной террасе, пыталась рассмотреть и запомнить величие ночного полиса.
Огромный каменный дом украшало множество огней разноцветных ламп. Словно гирлянды, они были развешаны по всем террасам в примыкавших к ним коридорах, и на фоне черного неба жилище казалось сверкающей сокровищницей с самоцветами, скрытой в темной норе. Море света вкупе с насыщенным дурманящим ароматом впечатлили даже Тому, привередливое дитя двадцать первого века.
После заката солнца, когда зной спадал, люди собрались компаниями на открытых террасах, болтали, шутили или увлеченно играли во что-то. Кто-то ел. Откуда-то звучала веселая мелодия и хлопки, раздающиеся в такт. Мимо проплывали ярко разодетые женщины, обильно обвешанные украшениями. Мужчины старались от дам не отставать и тоже нацепляли побрякушки, но немного скромнее.
«Во всяком случае, аборигены живут счастливо. Вроде не голодают. Уже замечательно!» – Тамара старалась запомнить и разглядеть как можно больше. Но, несмотря на появляющийся оптимизм, не забывала, что в любом доме есть чулан, где прячут самые неприглядные вещи, например, мутанта Хрюшу. Возможно, безобразное и жестокое где-то совсем рядом и, если его не видно, не значит, что этого здесь нет.