– Может, весна? Обострение? – предположила Верка.
– Скорее всего.
– Выпустят же психов! – возмущалась мама. – Томочка, ты осторожней будь, слышишь?
– Слышу, мамочка, слышу, – да ее саму трясло так, что мама могла бы и не нагнетать обстановку.
– Ты у нас красавица, а придурков много. Не дай бог, кто приревнует, может и плеснуть, – схватилась за сердце мать.
– Мам! – закричала Вера. – Да не пугай ты Томку. И так ей тошно! – сестра тоже стояла бледная, как полотно.
– Все-все, не буду! – запричитала мать, обняв свои плечи руками и поеживаясь от ужаса. – Пойдемте хоть валерьянки выпьем, а то совсем плохо.
Крадучись, семейство стало пробираться на кухню.
– Тьфу на тебя, дура ненормальная! – плюнула Верка, обходя стороной входную дверь.
Никто никуда вечером не пошел. Открывать дверь было боязно. Лучше уж дома пересидеть, а то вдруг сумасшедшая еще поджидает.
А утром, после бессонной ночи придя на работу, Тамара узнала, что повесился Виктор.
Он работал в отделе кадров. Тихий, незаметный. Иногда Тома видела его, когда приходила к Аделине. Причин, побудивших его на такой грех, никто не знал, поэтому коллеги вовсю строили догадки, выдвигая всевозможные предположения.
– Может, долгов наделал? – предположила Оленька.
– Нет, он острожный был, аккуратный. Какие у него могут быть долги? – возразил Сергей Юрьевич. – Скорее всего, от одиночества.
– Да ладно вам! – послышался голос Светланы Петровны. – Вот чует мое сердце, что, скорее всего, из-за несчастной любви.
Тамара почувствовала спиной ее пристальный взгляд. От осознания, что стала причиной гибели человека, пусть даже случайно, накатила тошнота. Она сидела, не поднимая головы и почти не разговаривая, до окончания рабочего дня, а потом перед уходом, собрав все силы, забежала в отдел кадров и написала заявление. Ноги ее тут больше не будет и как можно скорее!
В июле Тамара вышла замуж. Страшная история постепенно стала забываться, и Томка решила куда-нибудь съездить отдохнуть.
– А давай поедем на Кипр?
– Думаешь? А может, в новое место?
– Можно и в новое, – согласно кивнул Вадик.
– Пойдем, посмотрим, там и выберем.
– Так дождь скоро будет. Можем попасть. Не боишься?
Неделя была жаркой и душной, а сегодня после обеда появились первые тучи, которые плотным слоем закрывали небо. Первые теплые капли попадали на голову и приносили желанную прохладу. Вдалеке, а потом и ближе стали слышны раскаты грома, оглушавшие людей и пугающие машины. То тут, то там стала срабатывать сигнализация. Резкие порывы ветра предупреждали о приближении спасительного для уставшей природы ливня.
– Туфли жалко – только купила, испортятся под дождем. Может, в другой раз?
– Да тут недалеко, нам бы только туда добраться, а там, пока выбирать будем, дождь и закончится.
– Ладно, – нехотя согласилась Тома. Ездить во время сильного ливня она не любила. От кондиционера ей было холодно, без него душно, а если открыть окно – летели брызги от проезжающих машин. Лучше уж в турагентстве пересидеть ливень.
Им не хватило совсем чуть-чуть времени, чтобы добежать до железного спасительного крыльца, когда разразился ливень. Дождь сразу хлынул стеной, вымочив до нитки.
– Ну, Томка, еще немного, и мы спасены! – кричал Виталик, подгоняя ковылявшую Тамару. Красивые красные туфли на высоких каблуках намокли и стали скользкими, одно неловкое движение в любой момент могло привести к падению.
– Блин, Вадик, я ж тебе говорила! – разозлилась Томка. Судя по недовольному выражению ее лица, мужу предстояло потом долго каяться и обещать купить новые туфли. – Да е-мое, кто тут еще звонить надумал?! – Тамара раздраженно дернулась искать тренькающий телефон, чтобы узнать: какая сволочь звонит так не вовремя. И когда рукой наконец-то нашла его в сумочке, где-то совсем рядом сверкнула молния…
***
– Фу!!! – это была самая первая мысль с того момента, как Тома пришла в сознание. Удушливый запах навоза душил и не давал сделать полноценного вздоха. Несмотря на боль во всем теле и в голове, именно вопрос о происхождении нестерпимой вони возник раньше всех других мыслей. Пытаясь спрятаться или хотя бы отгородиться от нестерпимого запаха, она рефлекторно подняла руку и закрыла нос.
– Вадик! Мама! Кто-нибудь здесь есть? – попыталась позвать на помощь. Не могла же она быть одна в такой момент. Слышались шорохи, незнакомые звуки, но никто не отзывался, хотя Тамара чувствовала, что находится здесь не одна. От осознания своей беззащитности и уязвимости стало страшно.