«Да, встреча с любимой ванной была жаркой. Приревновавшая красотка расцарапала щеку. Ничего себе скромница, а?! Я – так дикая, сварливая, пустынная кошка, а она – так Вана с придыханием, горячая, страстная женщина! – ехидничала Тамара. - Только с чего ревновать ко мне, если все меня считают невзрачной серой мышью? Хотя, если ревнует, значит, опасается, а если опасается - шансы у меня есть! А это уже половина победы!»
Нет, Вапл ей был совершенно не нужен, но за свой злой язык он должен ответить.
Когда мужчина увидел Тамаа, у него заиграли желваки. Резко схватил ее за руку и потащил к террасам. Шел быстро, и Тамара еле успевала за ним. Колол бок, она задыхалась, но не смогла промолчать.
- Ой! – деланно удивилась Тома, пальцем показывая на его щеку. – Кошка, да?
- Сама ты кошка! – огрызнулся Вапл и, сжав руку сильнее, потащил дальше. Только оказавшись в хлеву, Томка смогла перевести дух.
Чуткий пятак зверя сразу унюхал резкий запах лука-мануака. Он привередливо принюхался, но получив кусочек печенья, обрадовано хрюкнул.
- Ну, будешь хорошим мальчиком? – Тома нежно гладила Хрюшу по морде, понимая, что у него нет ни малейшей причины подчиняться ей, кроме доброй воли и снисхождения. За это она чувствовала к нему огромную благодарность.
Зверь хрюкал от удовольствия, но одним глазом посматривал, ожидая нового подвоха. Глядя на выражение его морды, она не смогла удержаться и рассмеялась.
- Да, Хрюш, женщины - мы такие: дай разок прокатиться на себе, и больше не слезем, так что ты попал!
Вдоволь почесав ему шкуру, наговорив похвал, Тома решила, что можно приступать к следующему этапу дрессировки. Если Хрюш вредничать не будет, все должно было пройти без сучка и задоринки.
- Сегодня мы будем искать вкусняшки по запаху. Сможешь? Давай, попробуем. Отойди немного, дай приготовиться! – она помахала рукой, отгоняя его немного подальше. Удивительно, но он чувствовал и понимал ее с полунамека, если, конечно, хотел. Найти объяснение таким звериным способностям Тома никак не могла, но чувствовала: разум страшилища был гораздо выше собачьего. Это сильно ее поражало.
- Знаешь, Хрюш, иногда мне кажется, что ты не зверь, а человек. Такой наглый, вредный, но очень сообразительный и упрямый. Каким бы ты был человеком, а? – пошутила она, но неожиданно Хрюша подошел и толкнул ее мордой. Томка упала.
- Чего толкаешься? – возмутилась она, потирая бедро.
Зверь развернулся и ушел в темный угол, где и затаился, отказываясь отзываться на оклики. Даже поднесенные к носу кусочки печенья не заставили его шелохнуться.
- Хрюшенька, ты чего? – расстроилась Тома. – Обиделся, что сравнивала с двуногими, так я больше не буду! Честно-честно! – пообещала она.
Хрюш в ответ равнодушно фыркнул, лег на пузо и опустил морду на лапы.
- Если ты не в настроении, я пойду. Приду завтра, ладно? – она прикоснулась к его холке и нежно потрепала. – Не хотела тебя обидеть. Честно.
Она встала, чтобы уйти, но он ловко поймал ее за заштопанную штанину.
- Ну, будь по-твоему, – улыбнулась Тамара. Звериный поступок означал, что если она его расстроила, то теперь должна долго каяться и чесать, пока в свиной душе не развеется тоска. - Не оставлю тебя в одиночестве, поворачивайся, буду отрабатывать свой кармический долг.
Неожиданно Хрюш повел носом и принюхался.
- Фррр!? – удивился он, уловив тонкий запах цветочно-ягодной настойки.
- Каюсь, грешна. А не надо было меня вчера расстраивать! – она в ответ состроила страдальческую мордочку. - Не дуйся, тебе бы не смогла принести, у меня такого вина нет, поэтому остается только гладить тебя и нежности говорить.
Позже настроение у зверя улучшилось, но до дрессировки дело не дошло. Тоска и печаль так и светились в его маленьких глазках то ли от глубокой душевной травмы, то ли от большой свинской хитрости.
Неумолимо приближался день, на который был назначен выход Хрюши за стены загона. Этого дня Тамара боялась и пыталась оттянуть всеми возможными способами, но вечно прятаться невозможно.
Пугало непослушание зверя и мысль, что он сбежит или затопчет кого-нибудь. А больше всего боялась оказаться наверху. Тому страшил неизвестный мир, сурово встретивший ее. Неизведанное и опасное так и мерещилось на каждом шагу. Даже в общине, где все друг друга знают, она не могла шагу ступить одна без сопровождения охранника. После всего, что произошло, было страшно представить, что может ожидать дальше.