– Вадик, мама, кто-нибудь! – она попробовала позвать громче и осеклась. Это был не ее голос!
«Может, я в больнице?» – попыталась утешить себя Тома, но вот как раз больницей совсем и не пахло. Приходилось полагаться только на слух, потому что из-за боли глаза не открывались.
«Когда песок успел в глаза попасть? – перебирала в уме она. – А вдруг ослепла?!»
Страх, паника, ужас охватили еще больше, когда Тома попыталась ощупать рукой землю вокруг. Камень, солома, грязь, лужа и … Она ощутила исходящее от чего-то поблизости тепло и попыталась найти источник. Скорее всего, это какое-то животное и, судя по хорошо различимому сопению, где-то очень рядом.
– О Боже! Я в сарае! – наконец догадалась она и немного успокоилась. – Так, в сарае хищников никто не держит, только курочек, кроликов, коров и свиней… – быстро перебирала в голове Тамара. – Ой, лишь бы не злые и не голодные.
Все тело болело, но нужно было срочно сесть, чтобы, если это корова, не затоптала. Морщась от боли и кряхтя, Тома все-таки смогла сесть и попыталась руками помочь раскрыться глазам, но почувствовала рядом с собой движение и утробный рык. Животное медленно двигалось к ней.
– Ну, тихонько, животинка, не злись, я тебя не обижу. Не рычи… – как можно ласковее и миролюбивее заговорила Тамара, чтобы наладить контакт.
Рычание не прекратилось, но животное хотя бы не кинулось. Когда еще спустя мгновение на Томку никто не бросился, она стала медленно тянуть к нему руку. Может, поступок был глупым, но соображать трезво, когда у твоей головы недовольный зверь, мало кто сможет.
– Знать бы, что ты за скотинка? – дрожащим голосом пищала Тамара, очень медленно протягивая ладонь. Не успела она даже ее вытянуть полностью, как наткнулась на большое горячее пузо, покрытое короткой жесткой шерстью.
– Свинья! – озарила догадка. Вообще-то, свиней она видела только на картинке, но сейчас была уверена, что это именно так. У собак такого огромного пуза не бывает.
– Хрюша, хрюша, хрюша! – как ненормальная затараторила Тома, надеясь задобрить огромную свинью, потому что та от ее прикосновения зарычала сильнее. – Я тебе б-брю-юшко почешу!
«Странно! А чего это хрюша на двух лапах стоит?!»
Брюхо было расположено вертикально, а не горизонтально, как у нормальных свиней. Тома отдернула от испуга руку, но, тотчас уловив недовольный рык, вынуждена была сразу продолжить почесывания.
Наглаживая брюхо чудищу левой рукой, правой свободной пыталась срочно разлепить веки. Когда это почти удалось, и она наконец-то смогла немного приоткрыть один глаз, он заслезился от света. Все было расплывчатым, но уведенное насторожило. Судя по теням и темным пятнам, Тома была в каком-то очень странном сарае.
Тем временем ненормальная двуногая скотина от ее нежного почесывания явно разомлела и начала подергиваться. Томка интуитивно поняла, сейчас почесывает ему не только пузо.
– Фу! – она тут же подняла руку выше, но из-за раздавшегося раздраженного рычания вынуждена была подавить брезгливость. – Ну, погоди, скотина озабоченная, доберусь потом, кастрирую без наркоза!
Угрозы Тома благоразумно держала при себе, но когда она выберется отсюда, животное горько пожалеет!
Пока продолжала гладить мохнатое существо неопределенного вида, глаз привык к свету, и она стала медленно поворачивать голову, чтобы рассмотреть свина, но когда повернулась и увидела… Тома поняла, что согласна гладить где угодно и что угодно по первому желанию, лишь бы не злить «это»…
Потому что «это» было огромным чудовищем, скорее всего мутантом.
Когда чесальщица от ужаса остолбенела, чудовище оглушительно рявкнуло, продемонстрировав крокодильи зубы. Томка, мгновенно осознав ошибку, заверещала: «Хрюша хороший!» – и живо бросилась начесывать все, что попадало в зону досягаемости ее рук, не задумываясь уже ни о брезгливости, ни об извращениях, ни о морали, потому как, выбирая между ублажением мутанта и возможностью быть сожранной заживо, сомнений в выборе у нее даже не возникало.
Когда немного отошла от страха, первым делом ощутила, как онемели плечи и уставшие руки, а еще поняла, что сидит в мокрых лохмотьях в луже. Во время демонстрации «животным» клыков перед ее носом Тамара описалась.
Потеряв счет времени, она продолжала смирно сидеть и гладить мутанта, очень опасаясь его нового недовольства. Силы были на исходе, в животе все сжалось и ныло от страха и голода. Все больше ужаса на нее наводил звук урчания в кишках урода, судя по всему, он тоже был зверски голоден.