– Что скажешь? – спросил Волков, подойдя к кровати.
– Впечатляет. – Я поспешно отвернулась.
– Вот-вот. Соображения есть?
– Он псих.
– Само собой. Еще какие-нибудь ценные замечания?
– Замечаний нет, есть вопрос.
– С вопросом обожди. Значит, ничего стоящего тебе в голову не приходит?
Я оглядела комнату, пытаясь понять, чего от меня добивается Волков. В комнате царил образцовый порядок, если не считать окровавленной постели, надписи да еще бутылки коньяка на полу.
– Она не сопротивлялась? – вопросительно заметила я.
– Никаких следов борьбы. Одежда на убитой отсутствует, за исключением гипюровых трусиков.
– На честь девушки не посягали?
– На это ответит специалист, но я уверен: он ее не изнасиловал.
– Почему он, а не она? – спросил Славик, подходя ближе.
– Что-то я не слышала о маньяках-женщинах, – заметила я с усмешкой, – а это работа маньяка.
– Не скажи, – покачал головой Волков. – Надпись видишь?
– Ревность?
– Почему бы и нет?
– Тогда пошарь среди ее дружков. Кому-то не нравилось, как девушка проводит время, и он внес в это свои коррективы. Как ее зовут?
– Кудрина Алла Дмитриевна. Танцовщица в ночном клубе «Пирамида». Чем они там на самом деле занимаются, тебе лучше знать.
Я нахмурилась, начиная понимать, почему Волков поднял меня среди ночи. «Пирамида», как и многое в этом городе, принадлежала Деду, неофициально, конечно. Однако, хоть Дед и открещивался от доходного бизнеса и делал вид, что не имеет отношения ни к ночным клубам, ни к многочисленным саунам и массажным кабинетам (он дважды даже выступал с разгромными статьями в газетах о древнейшей профессии и сутенерах в погонах, статьи, кстати, писала я, и цифрам, приведенным в них, можно было верить), так вот, несмотря на все старания Деда откреститься от того, что он, то есть я, в статьях назвал «чумой нашего города», те, кому хотелось знать, знали, что он-то как раз и контролирует данную чуму. Зверское убийство, совершенное явным психом, газетчики вниманием, конечно, не обойдут… Одному богу известно, что они смогут накопать в припадке журналистского рвения. И все это за несколько дней до выборов.
Я непроизвольно поморщилась, а Волков кивнул:
– Вот тебе и геморрой…
Я согласно кивнула: что да, то да. Теперь скверное настроение Виктора Павловича стало мне понятно: с одной стороны, на него будут давить, требуя, чтобы психопат-убийца как можно скорее оказался за решеткой (обыватели впадают в транс при слове «маньяк»), с другой – работать придется с оглядкой, чтоб ненароком не накопать лишнего.
– Сочувствую, – сказала я. Он усмехнулся. – Если не возражаешь, я вас покину, – помедлив, заявила я, присутствующие кивнули, а Волков пошел проводить меня. – Можешь рассчитывать на наше содействие, – заверила я, поспешив утешить его.
– Ага, – хмыкнул он, посмотрел на меня внимательно, точно что-то прикидывая, и вздохнул: – Это не все.
– Что, есть еще труп?
– Хуже. Для меня, по крайней мере.
– Что же может быть еще хуже? – в притворном удивлении подняла я брови.
– Вот это. – Он протянул мне визитную карточку. Золотыми буквами на сером фоне значилось: Кондратьев Игорь Николаевич. Следующие три строчки были мне ни к чему, я сама заказывала в типографии визитки для Деда.
Я взглянула на оборотную сторону. По правилам хорошего тона она должна быть девственно-чистой, если, конечно, владелец не пожелал оставить кому-то несколько слов. Владелец не пожелал, но до девственной чистоты оказалось далеко: карточка была заляпана кровью.
– Она была у девицы? – хмуро спросила я. Происходящее нравилось мне все меньше и меньше – какой, к черту, геморрой, дело много хуже.
– Карточка валялась под креслом.
– А кровь?
– Кресло стоит в трех шагах от постели, если ты соизволила обратить на это внимание. А там все залито кровищей.
Мы вышли из подъезда и замерли под козырьком.
– Кто видел карточку? – задала я вопрос, который меня, по понятным причинам, очень беспокоил.
– Я.
– Хорошо.
– Серьезно? – фыркнул Волков. – Может, объяснишь, что ты нашла хорошего во всем этом?
– Не заводись, – миролюбиво попросила я. – Мне это нравится так же, как и тебе.
Мы подошли к моей машине, он взглянул на нее и покачал головой:
– Когда ездить научишься?
– Просто мне не везет.
– Завязывай пить, Ольга. Добром это не кончится.
– Заткнулся бы ты, – от души пожелала я, садясь в машину и намереваясь проститься с Волковым, но он открыл дверь и устроился рядом со мной.
Я ждала, что он скажет, ненавязчиво разглядывая его. Волков выглядел так, как и полагалось выглядеть человеку его звания. Лет сорока пяти, выше среднего роста, с наметившимся брюшком и тем особым выражением лица, которое сразу намекало на его профессию. Он начал седеть, виски отливали серебром, стригся он коротко, жесткие волосы торчали на затылке, образуя венчик, темные брови, нос короткий и прямой, глаза небольшие и в общем-то невыразительные. Однако Волков умел смотреть так, что под его взглядом становилось как-то неуютно. Не нравился мне только его рот, узкие губы были слишком малы для этого лица, и улыбаться Волков не умел, вместо улыбки на лице появлялась кривая ухмылка, которая шарма ему не добавляла. Становилось ясно: человек этот далеко не прост и характером обладает скорее всего скверным.
Впрочем, ничего такого я за Волковым не знала, уживались мы вполне сносно, даже испытывали друг к другу симпатию. Он производил впечатление честного человека и умело этим пользовался. С Дедом их что-то связывало, но и тот и другой об этом помалкивали, причем оба извлекали из давнего знакомства максимум пользы. У Волкова имелся дом за городом, записанный на жену, и «БМВ», который он не смог бы купить на свою зарплату. Сын его, едва закончив школу, организовал собственное дело, где заправлял, конечно, Волков, хотя и не имел права, исходя из буквы закона. Однако официально директором фирмы был сын, который к тому же носил фамилию матери, так что перед законом Волков был чист. Само собой, его готовность помочь только на пользу Деду. В общем, налицо обоюдовыгодный союз, поэтому меня ничуть не удивило беспокойство в голосе Волкова, когда он опять заговорил.
– Что скажешь?
Я пожала плечами:
– Что тут скажешь? Дед раздает свои визитки по два десятка за день. И то, что она оказалась у этой девицы…
– Вот именно, – хмыкнул он. – Не знаю как тебе…
– Надеюсь, ты не думаешь, что это Дед развлекался, распарывая ей живот.
– Совершенно неважно, что думаю я. Но если о визитке каким-то образом узнают…
– Позаботься о том, чтобы не узнали.
– Спасибо за подсказку, сам бы я ни за что не допетрил. – Он отвернулся, помолчал немного и заговорил вновь: – А если это как-то связано с выборами?
Я не торопилась отвечать, хотя, признаться, не очень-то верила, что кто-то совершил жуткое убийство с единственной целью насолить Деду.
– Давай не будем забегать вперед. Твое дело – следить за тем, чтобы ситуация не вышла из-под контроля.