"Как же так?! - вихрем пронеслось в мозгу Линды. - Заключенным не полагается холодное оружие! Она же таким ножом всю охрану перережет!..."
Как оказалось впоследствии, Линда была недалека от истины.
Но пока госпожа Тамахоси лишь мгновенно и искусно обточила страшным ножом небольшой кусочек дерева и протянула Линде свежевыточенную фигурку той же крысы.
- Вам на память, - улыбнулась специалистка по нэцке. - Крыса приносит благополучие в дом.
Линда приняла дар, повертела его перед камерой, театрально повосхищалась и, вспомнив, что у них лимит времени, попросила заснять и другие "поделки". Здесь были расшитые дивными узорами пояса-оби и ритуальное фуросики с тысячекрылым журавлем, воспетое еще великим Кавабата, столики для чайной церемонии, маленькие поделки из белой глины, которые дарят детям на праздник Мальвы, искусно устроенный миниатюрный сад камней, где, как и полагалось, последнего камня не было видно, веера, театральные маски и акварели, где среди пейзажей, подписанных черными размашистыми иероглифами, неизменно встречалась крыса... А одна из женщин, упражнявшаяся в мастерстве японского стихосложения, смущаясь, прочла танку из созданного ею цикла "Стихи эры Годзиллы":
Цвет сливы обрывает горный ветер,
Бушующий поток уносит лодку...
Но не страшны свирепые драконы
Тем, кто лелеет светлую надежду
И верит в силу бога Хеппиэнда...
Другая же дама, торопливо перелистав пухлый с золотым обрезом томик со стихами классических поэтов Японии, встала в декламационную позу возле ширмы с драконом и, изящно отведя руку с книгой, нараспев прочитала:
Дремал сиреневый дракон
Под флейту тростниковой чащи.
В глаза распахнутых окон
Заглядывало солнце чаще.
Играл неведомый ансамбль
Среди серебряного флёра.
И целый мир, и спящий сам
Казались вычурней фарфора.
Царил простой союз у них,
Все было белой нитью шито...
И на какой-то краткий миг
В иное раздвигалась ширма...
Даме поаплодировали. Она смутилась и спряталась за ширму.
- Вот такой удивительный мир существует здесь, в местах лишения свободы, где, казалось бы, нет возможности говорить о прекрасном и возвышенном! Но нет предела совершенству человеческой души, - бойко затараторила Линда, когда Гена взял ее кукольное личико крупным планом на финал. - Лишенные внешней свободы, эти женщины обрели свободу внутреннюю и вместе с нею - способность не только понимать, но и творить прекрасное! Нам остается только поблагодарить их за это и восхититься их талантом! Для вас передачу вели Линда Загоруйко и Геннадий Слизняков, телекомпания "ЭКС-Губерния".
Надзирательша-атомоход проводила корреспондентов до тяжелых цельнометаллических дверей, ведущих из темного узилища в царство свободы, и торопливо распрощалась.
- Товарищ начконвоя, прием, прием. Как, репортеры ушли? - раздался хриплый голос из портативной рации, торчавшей в кармане надзирательши.
- Так точно, товарищ начальник охраны, - рыкнула в рацию атомоходоподобная дама.
- Зайдите ко мне.
- Есть.
... Кабинет начальника охраны полковника Дрона Петровича Кирпичного отличался каким-то особым, возведенным в абсолютную степень, аскетизмом. Унылые серые стены, зарешеченные окна-бойницы без малейшего намека на шторы. Допотопный канцелярский стол, крытый вытершимся сукном, стальной неулыбчивый сейф, пара колченогих стульев и фикус, принимающий мученическую кончину в ржавой кадке, - вот и весь интерьер, окружавший главного человека женской колонии строгого режима. Единственной сентиментальной вольностью, которую начальник охраны позволил себе, был большой портрет товарища Дзержинского, вышитый крестиком по канве умелицами-заключенными.
Сам товарищ Кирпичный обликом и характером был во многом подобен своему кабинету. Во всяком случае, лицо его было столь же выразительно и эмоционально, сколь выразительна и эмоциональна может быть трансформаторная будка. В остальном полковник Кирпичный производил впечатление серьезного, многоопытного, крепкого мужчины, генетически лишенного навыка завязывать галстук и всем напиткам мира предпочитающего водку. В основном именно такой тип мужчин слушает слезливые шансоны типа "Давно ли я откинулся из зоны" и чрезвычайно импонирует женщинам, волею судьбы расставшимся с воздухом свободы сроком на десять-пятнадцать лет. Возможно, поэтому полковнику удавалось удержаться на своем посту пятнадцать с лишком лет, несмотря на все перипетии и хаос, которые царили в стране.
Когда начконвоя Ксения Погребец вплыла в кабинет полковника, тот задумчиво листал старые подшивки самиздатовской колонистской газеты "За свободу".
- Присаживайтесь, - кивнул он женщине-атомоходу. Та недоверчиво поглядела на хлипкие стулья и предпочла стоять.
- Я вот по какому вопросу хотел поговорить с вами, Ксения Васильевна... - полковник отложил пожелтевшие ломкие газеты и старательно вдохнул, дабы начконвоя не учуяла своим нюхом третьедневошного перегара. Каков моральный дух в этом самом коллективе любительниц Японии? Они ничего лишнего прессе не брякнули?
- Я проглядела видеозапись, прежде чем репортеров выпустить. Все вроде нормально. Девки наши выступили на уровне. Поделки показывали. Стихи читали.
- На жизнь не жаловались? Порядки не ругали?
Погребец пожала мощными плечами, отдаленно напоминавшими пожарную помпу.
- Нет, товарищ полковник. А что?
- Подозрительно это, - полковник подпер кулаком подбородок и мрачно поглядел на фикус, - когда наш человек порядков не ругает и на власть не жалуется. Это сигнал.
- Какой сигнал?!
- Тревожный. Честно вам скажу, вся эта затея с японскими спонсорами мне с самого начала не нравилась. А теперь, когда про это дело еще и пресса унюхала, совсем не нравится.
- Ничего не поделаешь, - опять пожала плечами начконвоя. - Свобода слова...
Представители этой самой свободы слова, то есть Линда с Геной, оказавшись вне стен колонии, часа полтора топали по пустынной проселочной дороге до местной автостанции, периодически проклиная свою незавидную корреспондентскую долю и призывая всевозможные несчастья на гениталии их непосредственного начальника, который сейчас, конечно, греет зад в своем кабинете с евродизайном, пока они тут загибаются от холода, дожидаясь рейсового автобуса. Когда рейсовый "пазик", чахоточно дрожа, наконец подошел, корреспонденты воспряли духом и бойко втиснулись в автобус промеж сумрачных поселянок, нагруженных мешками с капустой и садками с галдящими гусями. Так они добрались до города и на редкость в полном согласии решили сначала выпить по коктейлю в ближайшем баре, чтобы снять стресс, успокоить нервы (как известно, нервы у творческих натур - материал весьма непрочный)...