– Нет, ну, не хочешь расклешенное манто, не бери. Там в соседнем магазине есть еще такое прямое, все-все прямое, а к такому пальто еще и шляпы продают, без полей.
– Ага, пальто – мешок, шляпа – горшок! И куда я пойду в таком виде? На огород? Ворон пугать?
– Почему сразу на огород?
– А что, сначала в психушку?
– Полина, это последний писк моды! И потом, я, может, и себе такое же возьму, я еще не решила.
Пицца была вкусной. К ней мы взяли по чашке кофе и теперь наслаждались горячим эспрессо под развесистой пальмой, правда, искусственной.
– Так, еще с сыром возьмем, – заявила Алина.
– Ты как хочешь, а у меня места в животе больше нет.
– Да, тебе хорошо, ты вон какая стройная! А я ничего не могу с собой поделать, если мне хочется съесть лишний кусочек. Ну, давай, возьмем еще по порции, а то одной мне будет стыдно съесть.
Перспектива потолстеть с ней «за компанию» меня совершенно не прельщала. Да и запихивать в себя еду через силу – сомнительное удовольствие. Я так и сказала об этом подруге. Та сразу надула губы:
– Это, значит, я одна должна полнеть, расползаться во все стороны, а ты у нас будешь стройной, изящной и, в конце концов, отобьешь у меня всех кавалеров?
– Нет, я тебе тоже полнеть не дам. Не хочу одна-одинешенька быть стройной и изящной.
– Это ты к чему?
– К тому, что съели мы по два куска каждая – и хватит. Из-за стола вообще надо вылезать с таким чувством, что ты могла бы проглотить еще что-нибудь.
– А если «осень кусац хоцца»?
– На этот случай надо иметь силу воли. Давай, двигай свой организм к выходу.
Мы вышли из пиццерии на залитую солнцем улицу. Алина немного надулась из-за того, что ей не дали натрескаться как следует, но сознание того, что она имеет хоть какую-то силу воли, преисполнило ее чувством законной гордости. Мы отправились пешком на проспект – по магазинам. Весна уже вовсю вступила в свои права, было достаточно тепло, снег местами сошел, и асфальт быстро подсыхал.
– А вот это пальто пойдет к твоему черному парику. Примерь!
Я не очень-то стремилась купить пальто цвета слоновой кости. Слишком светлое, да и фасон… Но подруга не разделяла моих взглядов:
– Напрасно отказываешься. Тогда вот это черное – к рыжему парику.
Еще превосходнее! Представляю, как я буду выглядеть в таком прикиде!
– Алина, я не хочу покупать одежду к парикам.
– Что же они у тебя без дела лежат, пылятся? Ждешь, когда их моль съест? Их надо носить, а иначе они потеряют форму.
Когда-то я купила несколько париков и разноцветных линз, не без помощи своей лучшей подруги. Конечно, носить их ежедневно я не собиралась. Парики и линзы нужны были мне для другого. С их помощью я меняла свой внешний облик до неузнаваемости. И поскольку и то, и другое я надевала лишь в случаях крайней необходимости, покупать одежду под цвет элементов своего грима я не собиралась.
– А это тебе как? – спросила Алина.
Полупальто терракотового цвета, с удобными карманами и английским воротником меня заинтересовало. Я вертелась в нем перед зеркалом, молоденькая продавщица бегала вокруг меня и писклявым голосом распевала дифирамбы моему внешнему виду и отличному вкусу, а Алина, осматривая со всех сторон, придирчиво щурилась.
– Снимай, – сделала она, наконец, свой вывод, – это не твое.
Продавщица чуть не рухнула в обморок.
По дороге к машине Алина все пыталась испортить мне настроение:
– Нет, правда, к твоим серым глазам оно не идет. Это продавщица просто загипнотизировала тебя, и ты его купила!
– Чушь! Как можно загипнотизировать человека?
– А ты что, не видела, КАК она на тебя пялилась?! Как кобра на кролика!
– Может, как удав?
– Какая разница, если ты купила-таки это пальто! А впрочем, не унывай, с коричневыми сапогами будет самое то!
Я и не собиралась унывать. Пальто мне действительно понравилось. И гипноз здесь был ни при чем. Но Нечаева моего мнения отнюдь не разделяла.
– Я один раз была на сеансе гипноза в областном центре. Так там мужик на сцене заставлял людей в зале делать то, что ему хотелось. Одни начинали выть, другие – лаять, третьи пели голосами оперных певцов. А один дед заговорил на чистом английском, хоть до этого уверял, что знает только по-немецки, и то – два с половиной слова, – сообщила мне Алина.
– Так, может, это просто совпадение, то, что они делали? Кто знает, может, он хотел, чтоб человек спел, а он залаял на чистом собачьем языке?
– Нет, гипнотизер заранее писал на бумажке – «что сделать этому фанту», отдавал листок в зал, потом сажал человека на сцене на стул, усыплял его и просил сделать что-то. А когда подопытный в состоянии гипноза выполнял его приказ, гипнотизер просил прочитать, что было написано на бумажке. И всегда оказывалось, что действия подопытного совпадали с написанным.