К моему глубокому сожалению, встреча была назначена в форме делового завтрака в шикарном отеле. Эта маразматическая и варварская идея наверняка принадлежит какому-нибудь американскому кретину, который заслуживает того, чтобы ему за это сварили яйца, нафаршировали перцем череп, а уши обжарили на открытом огне. Ну скажите мне, какая на хрен может быть атмосфера делового совещания за завтраком? Как можно воспринимать что-либо всерьез, если у тебя в тарелке хрустящие рисовые хлопья? Или кокосовый поп-корн, который, например, я себе выбрал?
Должен признаться: оказавшись в гостиничном ресторане, я не могу побороть искушения заказать себе что-нибудь детское. Мне так и хочется попросить официанта принести сосисок, чипсов или спагетти в виде букв алфавита из «Веселого меню тюленя Сидни для умненьких ребят». Если смотреть горькой правде в глаза, это, по-моему, единственные блюда, которые в британских отелях могут приготовить безопасным для здоровья образом. Если же у вас хватит ума заказать что- нибудь посложнее, особенно когда один продукт нужно пропитать другим — то есть блюдо, содержащее в своем названии слова «под соусом», «в собственном соку», а уж тем более «жюльен», — то уже через полчаса вам суждено запереться в туалете и проторчать там до вечера.
Справедливости ради следует признать, что на этот раз завтракали мы в «Клэридже», где сервис и кухня, возможно, и на высоком уровне. Может, я и смог бы безбоязненно заказать овсянку, лососину или даже традиционный английский завтрак полностью, но по утрам я ем мало, и часов до одиннадцати меня тошнит от одного запаха селедки или жареной рыбы. Заказать рыбу на завтрак всегда казалось мне чем-то странным, какой- то глубокой ошибкой, если не издевкой — ну, все равно что попросить круассан к супу или кофе в пабе. Тем не менее, несмотря на то что рыбный завтрак занимает, пожалуй, последнюю строчку в меню современной английской кухни, ради старого шика «Клэридж», разумеется, предоставляет и эту возможность. Увы, из-за моей косности вся эта роскошь прошла мимо меня. Я не удостоил вниманием даже копченую лососину с омлетом на свежеобжаренных тостах. В очередной раз я не устоял перед соблазном получить в свое распоряжение изрядных размеров тарелку с подушечками кокосового поп-корна, залитыми шоколадным молоком. На кой, спрашивается, черт мне это было нужно?
Ну да ладно. Как говорят киношники, «переходим от завязки к кульминации». Встречался я сегодня я ребятами из «Эбав Лайн Филмз».
Ах да, прошу прощения. Я не просто встречался, а имел встречу с ребятами из «Эбав Лайн филмз». В наше время, если хочешь вращаться в киношных кругах (опять же прошу прощения, в кинематографических кругах), ты должен освоить американский английский со всем его жлобским сленгом. Мне тем более не удастся этого избежать, учитывая страстное желание моего босса, главного редактора-координатора, вращаться в этих самых кругах. Так что придется мне «иметь встречи» со всякого рода кинематографически- круговыми мудилами, или, как там у них говорят, ублюдками.
«Эбав Лайн Филмз» в данный момент находится на подъеме. По крайней мере, возомнили о себе эти парни невесть что. А все потому, что не так давно им удалось сделать фильм, который в Америке вроде как бы понравился. Интересная ситуация сложилась в современной британской киноиндустрии (если, конечно, то, что мы имеем, можно назвать таким громким словом): несмотря на весь наш патриотизм, на все вопли по поводу крутизны новых британских талантов, мы судим нашу продукцию исключительно по одному-единственному критерию: смотрят его в Америке или нет. Можно снять фильм, который каждый житель Британии посмотрит по два раза, да плюс еще половина населения всего Европейского союза, но если его не соизволят посмотреть хотя бы тысяч пять американцев, наши же фашиствующие критики поспешат назвать картину «провинциальной», а ее режиссера — «доморощенным талантом». С другой стороны, стоит появиться фильму, который просто провалится в прокате, но худо-бедно соберет в Америке те же пять тысяч зрителей, как режиссера этого шедевра тут же нарекут международной звездой. Австралийцы придумали точный термин, передающий сущность этого явления: культурное раболепие. Они раньше сами вели себя так по отношению к нам. В шестидесятые годы любая слава и известность, заработанные в Стране кенгуру, не шли ни в какое сравнение с тем, что о данном кинодеятеле кто-то хоть краем уха слышал в Британии. Теперь они избавились от этого колониального наследия и, как все остальные люди, сосредоточились на том, чтобы понравиться Америке. Нет, возможно, кто- нибудь в Новой Зеландии до сих пор стремится к успеху в Лондоне, но мне почему-то кажется, что так считают лишь овцеводы, поставляющие шерсть для костюмов, продающихся в универмагах «Маркс и Спенсер».
Так, ближе к делу, как любит выражаться Люси. После на редкость неудачного, я бы даже сказал вымученного, секса сижу я, значит, в ресторане «Клэриджа» с тарелкой детского завтрака и общаюсь с тремя ярчайшими представителями британского кинематографа. Эти таланты представляют собой вот что: Джастин Кокер, эстетствующий оксбриджский аристократ, растягивающий слова (естественно, на манер жителей Среднеатлантического района США), назвавший туалет «мужской комнатой» и спросивший официанта, нет ли у них в ресторане бретонских устриц и еще какой-то дребедени. Второй — рычащий шотландец по имени Эван Проклеймер. Не успел он зайти в ресторан и окинуть взглядом зал, как из его глотки вырвалось: «Блин, как же я ненавижу всю эту английскую херню. Вы только на них посмотрите: насколько же они все, на хрен, англичане, эти гребаные английские ублюдки! Да вы хоть въезжаете в то, что я вам тут, блин, впариваю?»
Замыкала троицу тонкая, как карандаш, женщина по имени Петра. Накануне, договариваясь о встрече с Джастином Кокером, я спросил, есть ли у этой Петры какая-нибудь фамилия, чтобы обращаться к ней «мисс» или, возможно, «миссис», на что он наставительным тоном ответил, что если мне пришло в голову задать подобный вопрос, значит, я ни черта не смыслю в современной британской киноиндустрии. В общем-то так оно и есть. Именно по этой причине я и работаю на старом добром телевидении.
Ну вот, сели мы, значит, за стол, и встреча началась. Странное у меня осталось ощущение после этого разговора. Чем-то это мне напомнило сцену из фантастического фильма: переговоры на высшем уровне между представителями разных цивилизаций с отдаленных друг от друга планет. Би-би-си, судя по всему, находилась на старушке Земле, а вот «Эбав Лайн Филмз» прислала своих представителей откуда-то из далекой галактики Баркинтонто. Больше всего меня поразило, что эти ребята считают, что они живут в реальном мире, а мы, с их точки зрения, — самый что ни на есть отстой. Почему? Да потому, что Би-би-си, видите ли, финансируется государством и из общественных фондов, а следовательно, представляет собой пропахшую нафталином, навеки окаменевшую еще в сороковые годы мумию, для которой даже восьмидесятые так и не наступили. Просто потрясающе, насколько в наши дни ценится частное финансирование. Оказывается, если на тот или иной проект деньги выделяются какой-нибудь транснациональной финансово-промышленной корпорацией (которая просто списала эту сумму со своей налогооблагаемой базы), то полученный в результате фильм или телепрограмма будут иметь гораздо большую ценность и актуальность, чем те, что сняты на деньги налогоплательщиков, выделенные, между прочим, ими самими на собственные развлечения.
Могу с гордостью сказать, что на этот раз государственная субсидия оказалась на высоте (по крайней мере, ее вполне хватило на то, чтобы оплатить завтрак всей этой банде, против чего, кстати, не возразил ни один из приверженцев частного финансирования творческого процесса). Сев за стол, я еще раз представился гостям и сообщил им, что Би-би-си в настоящее время проявляет заинтересованность в совместном производстве большего количества фильмов с прицелом на то, чтобы их сначала можно было прокатывать в кинотеатрах, а после этого показывать по телевидению. Кроме того, я сразу же уточнил, что сфера моих непосредственных интересов — комедия. В первый момент мне даже показалось, что судьба свела меня с нужными людьми. Меня в три голоса заверили, что я обратился по адресу. Она у них есть. Настоящая комедия. Не дерьмо какое- нибудь, подчеркнули они; не убогое дерьмо, которое Би-би-си в последнее время пытается выдать за комедии, не какая-нибудь там хрень собачья, а настоящая, остроумная, искрометная, наполненная оригинальными ходами и поворотами сюжета, блестяще прописанными характерами и диалогами, клевая, продвинутая, зажигающая, просто охренительная комедия. А если коротко, — дали мне понять, — то суть их проекта можно описать двумя словами: «Zeit» и «Geist» [6]. Иначе говоря: «Комедия завтрашнего дня — уже сегодня». Не стану отрицать, подобные заявления меня порадовали. Это же как раз то, что нам нужно! С меня теперь требуется только переправить эту компанию к Найджелу, и за дальнейшую карьеру можно будет не беспокоиться. Эти ребята — просто кладезь идей. Эван Проклеймер потряс перед моим носом пачкой бумаги, которая оказалась его сценарием — давно ожидаемым продолжением фильма «Чокнутый наркоман», имевшего «колоссальный успех». Как вы понимаете, это выражается в том, что его похвалила пара американских критиков, хотя на самом деле, голову даю на отсечение, этот фильм посмотрело меньше людей, чем смотрит прогноз погоды по «Грампиан». Тем не менее «Чокнутый наркоман» сдвинул с мертвой точки карьеру Эвана, который поспешил заверить меня, что теперь он покончит со всей этой чернухой и посвятит себя светлому и радостному жанру комедии. Его новый сценарий называется «СПИД и героин».
6
Zeit — время, Geist — дух (нем.). Обычно в упомянутом смысле употребляется одно слово Zeitgeist — дух времени.